Вся их жизнь противоречива. Они делают что-то одной рукой и тут же ломают это другой — они нерешительны. С одной стороны, вы люби¬те человека, с другой — ненавидите. С одной стороны, вы.создаете лю¬бовь, с другой — сеете зерна ненависти. И вы никогда не видите, что творите.
Только вчера вечером я беседовал с одним человеком о тайном мона¬стыре в Бухаре. Гурджиев жил в этом монастыре не менее шести лет. Он обучился многим техникам от этой суфийской школы. Одна из этих техник все еще используется в этом монастыре.
Техника эта очень красива: когда человек поступает в монастырь и становится учеником, ему дают плакатик, знак. На одной стороне напи¬сано: «Я отрицателен, пожалуйста, не принимайте меня всерьез; если я говорю что-то не то, я на самом деле говорю это не вам; из-за того, что я отрицателен, я наполнен ненавистью, гневом, депрессией, и если я что-то делаю, то из-за моей отрицательности, а не потому, что вы не¬правы».
На другой стороне плаката написано: «Я положителен, я в состоянии любви и аффекта; пожалуйста, не принимайте меня всерьез; если я говорю, что вы красивы, я не говорю нечто о вас — я чувствую себя возвышенно».
Когда человек чувствует, что настроение меняется, он меняет свой плакатик: согласно тому, каков человек в данный момент, он поворачи¬вает свой плакатик нужной стороной наружу. И многое происходит от этого, ибо никто не принимает его всерьез. Люди смеются из-за того, что он отрицателен.
Если кого-то тошнит и рвет — отлично. Его не стошнит на вас, он ничего в вас не бросает. Он выбрасывает нечто, что мешает ему. И только когда это деление прекращается, ученик приходит к Мастеру и говорит: «Я ни то, ни это. Теперь я ни отрицателен, ни положителен — все утихло и оба моих крыла стали одним, теперь я един»,— только тогда плакатик снимается.
Момент, когда плакат снимается — это момент просветления: тогда вы есть Целое. Иначе вы всегда противоречите себе и поэтому чувству¬ете несчастье и тревогу и думаете: «Что со мной происходит?» Ничего с вами не происходит. С одной стороны, вы делаете что-то хорошее, с другой вы немедленно делаете что-то плохое — немедленно, чтобы раз¬рушить другую сторону, которая ушла вперед. Из-за того, что вы нере¬шительны, вы разделены.
Одна часть вас цепляется за старые привычки, другая часть хо¬чет двигаться в неизвестное. Одна часть хочет цепляться за мир, другая часть хочет стать птицей и лететь в непознанное небо божест¬венного — или в саму божественность существования. Тогда вы засты¬ваете.
Постарайтесь это увидеть. Это трудно, ибо вы никогда не пытались это увидеть, а иначе это вообще не трудно — ни трудно, ни легко. Просто увидьте, что вы делаете с собой и с другими.
Все, что вы делаете половинчато, принесет вам несчастье. Застыв, вы упадете — и упадете в ад. Ад — это место, где люди застыли, а рай — это место, где каждый движется: они не замерзли. Ад — это место, где нет свободы; рай — это свобода.
Индуисты называют конечное состояние мокша, абсолютная сво¬бода. Никто нигде не застыл, каждый плывет, как река, как птица в воздухе: бесконечное небо повсюду вокруг, безразличное ко всему.
Но те, чьи взгляды ограничены —
боязливы и нерешительны,
и чем сильнее они спешат, тем медленнее идут, —
а цеплянию нет предела.