Единственное ваше слово укажет на ум внутри: одно слово и все ваше существо напоказ. Даже слова не надо — всего лишь жест, и ваш болт¬ливый ум будет в нем. Даже если вы молчаливы, ваше молчание не откроет ничего другого, кроме болтливой обезьяны внутри.
Когда говорит Сосан, он говорит на совершенно другом уровне. Он не заинтересован в говорении, он не заинтересован во влиянии на кого-то, он не пытается убедить вас в теории, философии или «изме» — нет; когда он говорит, цветет его молчание. Когда он говорит, то говорит о том, к чему он пришел и хотел бы поделиться с вами, но не для того, чтобы убедить вас. Помните: это только потому, чтобы поделиться с вами. И если вы можете понять единственное его слово, вы ощутите огромное молчание, реализующееся в вас.
Просто слушайте… мы будем говорить о Сосане и его словах. Если вы слушаете внимательно, вы обязательно ощутите появляющееся в вас молчание. Эти слова — атомные, они полны энергии. Когда личность, которая достигла, говорит нечто, слово становится зерном, и на милли¬оны лет слово останется зерном и будет искать сердца.
Если вы готовы — готовы стать почвой — тогда эти слова, эти неве¬роятно могущественные слова Сосана все еще живы, они — зерна, они войдут в ваше сердце, если вы позволите, и вы будете через них совер¬шенно изменены.
Не слушайте их из ума, потому что их смысл не от ума: ум абсолютно неспособен понять их. Они не исходят от ума и они не могут быть поняты умом. Они исходя от не-ума. Они могут быть понятны только в состоянии не-ума.
Поэтому когда вы слушаете их здесь, не пытайтесь интерпретиро¬вать. Слушайте не слова, а промежутки между словами; не то, что он говорит, а то, что он имеет в виду — значение. Пусть это значение воспарит вокруг вас, как аромат. Но не интерпретируйте, не говорите: «Он подразумевает то или это», потому что эта интерпретация будет вашей.
Однажды случилось так, что Мулла Насреддин возвращался совер¬шенно пьяный в ранние утренние часы. Когда он проходил через клад¬бище, то посмотрел на табличку. На ней было написано большими буквами, заглавными буквами: «ЗВОНОК К СТОРОЖУ» — и он позво-нил.
И сторож был потревожен так рано. Он вышел шатаясь, рассержен¬ный, а когда посмотрел на Насреддина, абсолютно пьяного, он еще больше разгневался. Он спросил: «Зачем ты позвонил? Зачем? Затем ты звонил ко мне? Что случилось? Что тебе надо?»
Насреддин смотрел на него минуту молча, затем посмотрел на таб¬личку и сказал: «Я хочу знать, почему ты не можешь сам звонить в этот проклятый звонок?»
Там было написано: RING ТНЕ CARETAKER*.
Как это интерпретировать? Как? Это зависит от вас.
Не интерпретируйте. Слушайте. Когда вы интерпретируете, вы не можете слушать: ведь сознание не может делать одновременно две про¬тивоположные вещи. Если вы начинаете думать, слушание прекра¬щается. Просто слушайте, как вы слушаете музыку: тут другое качес¬тво слушания, потому что вы не интерпретируете. В звуках нет значе¬ний.
Это тоже музыка. Этот Сосан — музыкант, а не философ; этот Сосан не говорит слова, он говорит больше, чем слова. Они важны, но не имеют смысла. Они как музыкальные звуки.