Если дети остаются в руках коммуны… Я экспериментировал и нашел это чрезвычайно успешным. Эти дети счастливее, потому что они более свободны. На них не отпечатывается никакой обусловленности; они раньше становятся зрелыми, и, поскольку никто не пытается сделать их зависимыми, они независимы. Никто не сворачивает с дороги, чтобы им помогать, и им приходится учиться помогать себе самим. Это приносит зрелость, ясность, определенную силу. И все они медитируют. Медитация — это не обусловленность; это значит просто сидеть в молчании, ничего не делая, просто наслаждаясь молчанием — молчанием ночи, молчанием раннего утра., и мало-помалу вы знакомитесь с молчанием, которое пронизывает ваше внутреннее существо. Тогда в то мгновение, когда вы закрываете глаза, вы падаете в водоем молчаливого озера, которое непостижимо. И это молчание в каждое мгновение омолаживает вас.
Из этого молчания приходит ваша любовь, приходит ваша красота, приходит особенная глубина в глазах; особенная аура вашего существа, сила вашей индивидуальности, самоуважение.
Индивидуальная свобода и воля — с одной стороны, авторитаризм и диктатура — с другой, движут человеческой жизнью и ее устремлениями. Пожалуйста, прокомментируйте это.
Это одна и та же проблема, тот же вопрос, по-другому сформулированный. Общество авторитарно; церковь авторитарна; система образования авторитарна. Все они говорят- «Все, что мы говорим, правильно и не подлежит сомнению. Вы просто должны этому следовать».
И есть проблема, например, в системе образования… Я был студентом, был профессором, и я знаю, что в школах, в колледжах, в университетах авторитарные люди разрушают человека в лучшую пору его жизни.
Я был исключен из многих колледжей по той простой причине, что не мог принимать никакого авторитаризма. Я говорил: «Докажите то, что говорите, и я готов принять. Но без доказательства, не получив правильных доводов, не получив рационального обоснования, я не собираюсь этого принимать». По каждому предмету учителя просто читают лекции, поэтому каждый раз я боролся. Студенты конспектируют, потому что все, что нужно делать на экзаменах, это повторять то, что им говорили учителя. И чем лучше ты повторяешь, точно как попугай, тем больше получаешь баллов.
Но эти профессора затруднялись доказать даже самые незначительные вещи, и это вызывало в них смущение. Каждый день возникала проблема. Что бы они ни говорили, я моментально поднимался, — и я задавал дельные вопросы: «На каких основаниях?..»
Например, один из профессоров, преподававший историю религий, объявил, что Веды — священные индуистские писания — были написаны Богом. Мне пришлось встать. Я сказал:
— Я протестую. Прежде всего, вы пока не смогли доказать существования Бога. Во-вторых, теперь вы говорите, что эти книги, которые полны вздора, написаны Богом. Вы когда-нибудь смотрели в эти Веды? — спросил я его. — Вы когда-нибудь их читали от первой страницы до последней?
В Ведах четыре части, четыре больших тома.
— Я принес с собой все четыре тома и могу наугад открывать их и читать, и пусть весь класс решит, мог ли Бог делать такие утверждения.
Веды полны молитв. Бог молиться не может; кому он будет молиться? И эти молитвы о таких глупостях, что просто смехотворно говорить, что они написаны Богом. Один брамин молится: «Я постоянно совершал ритуалы, жил согласно писаниям, а ты все еще не дал мне ребенка. Дай мне ребенка: это будет доказательством того, что мои молитвы услышаны».
Я его спросил:
— Как мог Бог написать этот отрывок? Он написан кем-то, кто обращается к Богу, но его не мог написать сам Бог. И если это ситуация Бога, тогда об этом бедняге не стоит беспокоиться. Бог просит ребенка у кого-то другого, так почему бы и нам не обратиться к тому же источнику? Зачем беспокоиться об этом бедняге?
Их единственным ответом в конце концов было то, что все колледжи отказывались меня принимать. Директор говорил: