Джайнское сообщество очень невелико, и их храмы действительно красивы; может быть, у них самые красивые храмы. Но у одной секты может не быть достаточно денег, чтобы построить храм, поэтому обе секты строят храм вместе. Храм один и тот же, писания одни и те же, статуи одни и те же - единственная проблема с глазами. И они нашли стратегию: половину дня поклоняется одна секта, половину - другая.
Статуи сделаны из мрамора. Нельзя сделать мраморные статуи так, чтобы глаза можно было открывать и закрывать, когда угодно, - по крайней мере, на Востоке это невозможно. На Западе, может быть, мы можем придумать какое-нибудь техническое приспособление, какое-нибудь электрическое приспособление. Ты нажимаешь на кнопку, и глаза открываются; ты нажимаешь на кнопку, и глаза закрываются. Но этому конфликту почти двадцать пять веков, и тогда такой технологии не было. И был найден выход: они сделали отдельно глаза из золота, которые они просто приклеивают поверх закрытых.
Иногда это становится проблемой, потому что есть проблематичные люди: у кого-то, кто поклоняется Махавире с закрытыми глазами, время до двенадцати, но он продолжает поклоняться, молиться, и все ждут. Это заходит слишком далеко. В конце концов, они решают, что время пришло; этот человек задерживается слишком долго и создает слишком много проблем, и они начинают надевать открытые глаза... И он протестует: «Я поклоняюсь Махавире с закрытыми глазами, а вы надеваете глаза, которые открыты. Вы потревожили мое поклонение!»
Иногда дело доходит до суда. Храмы запирают, и годами никто не может поклоняться, потому что суд не может решить, медитировал ли Махавира с открытыми глазами или с закрытыми. Обе стороны представляют в свою поддержку священные писания, и те и другие писания одинаково древни. Кажется, никакого выхода нет.
В одном месте этот конфликт продолжался почти двадцать лет. Я каждый год приезжал на выпуск местного колледжа, чтобы произнести речь для студентов. Обе стороны пришли ко мне и сказали:
- Нужно что-то предпринять. Двадцать лет... и вот Махавира - под замками полиции. Кажется, никакого выхода нет. Что ты скажешь?
- Может быть, оба писания правы, - сказал я. - Что касается медитации, наверное, он медитировал с закрытыми глазами. Но он не медитировал двадцать четыре часа в сутки; он ходил просить подаяния, он разговаривал с учениками. А у человека, который так долго медитировал, наверное, были прекрасные глаза, такие сияющие, просто языки пламени, что на некоторых людей произвели впечатление его открытые глаза. И я не вижу в этом никакого конфликта.
И я предлагаю: вместо одной статуи сделайте две, одну с открытыми глазами, другую с закрытыми. Это такое простое дело, что я не могу понять, почему двадцать лет ничего не может решить ни высший суд, ни вы, идиоты, потому что дело только за тем, чтобы приобрести еще одну статую. Оставьте у этой статуи глаза открытыми. И каждый, кто хочет поклоняться, может поклоняться той или другой статуе. А если кто-то хочет поклоняться им обеим, в этом нет никакого вреда, потому что это один и тот же человек, который сидит с закрытыми и с открытыми глазами.
Но двадцать четыре века они боролись из-за такой мелочи. Наверное, что-то в этом есть - и это что-то заключается в том, что ортодоксы одержимы закрытыми глазами, а неортодоксальные люди, на которых произвели впечатление его глаза, магнетизм его глаз, хотят, чтобы глаза оставались открытыми.