Именно дхиан мы переводим как «медитация», чистая медитация, просто свидетельствование. Нет речи, ни о какой религии. Не нужно никакого катехизиса. Тебе просто не нужно никаких предварительных условий. Дхиан совершенна в себе самой. Это начало и конец всей эволюции сознания, альфа и омега.
Люди знают, что такое молитва, потому что обычно все религии зависят от молитвы; дхиан - это прямая противоположность молитвы. Молитва направлена, адресована Богу, который является только гипотезой. Ты что-то говоришь, повторяешь мантру, что-то поешь, прославляя Бога. И это либо из страха, либо из жадности. Либо ты боишься и поэтому вспоминаешь Бога, либо тебе что-то отчаянно нужно, и ты видишь, что не можешь этого устроить, и поэтому просишь Бога помочь. Но страх и жадность не могут быть религией, и истина не может основываться на гипотетическом веровании. Если ты начнешь с верования, то и закончишь верованием; ты никогда не узнаешь, какова фактическая ситуация.
Дхиан - этому прямая противоположность, никому не адресованная - нет Бога, нет речи о страхе, нет речи о жадности. Это нечто такое, что приводит тебя вовнутрь. Молитва выводит тебя наружу, а все, что уводит тебя наружу, просто мирское - делаешь ли ты это в церкви, мечети или храме, не имеет значения. Если только ты не увлечен вовнутрь, к самому центру твоего существа... ничто другое не религиозно.
Таким образом, религия очень проста: это просто вхождение в свой собственный центр.
Дхиан - это процесс возвращения к себе: оставляя снаружи тело, оставляя снаружи ум, оставляя снаружи все - уничтожение всего методом «я не это», - пока ты не придешь к точке, где уничтожать нечего.
И страннее всего тот опыт, что когда ты уничтожил все, нет больше и тебя как старого человека, которым ты обычно был, старого эго, старого «я». Это было просто сочетанием всего того, что ты уничтожил. Мало-помалу, сам того не зная, ты разрушил свое эго. Теперь есть лишь чистое сознание, лишь свет, вечный свет.
Дхиан была принесена буддистами в Китай, но в Китае случилась великая трансформация, потому что Китай подвергся великому влиянию Лао-Цзы, и всем его учением было «тотально отпустить себя на свободу» («Total let-go»).
Гаутама Будда борется, чтобы войти в собственное существо; в предельной точке он приходит к тому, чтобы полностью отпустить себя, но это - последнее. Устав от всех усилий, борьбы, аскетических практик, в конце концов, он отбрасывает все. И в этом расслаблении случается то, чего он желал годами. Это происходит, когда в нем не остается желания этого. Лао-Цзы начинает с того, чтобы «полностью отпустить себя» - и это была красивая встреча.
Религии встречались и в других местах, но это было уродливо: мусульмане и христиане, мусульмане и индуисты, христиане и индуисты, но все их встречи были конфликтами, борьбой, насилием. Проливалась кровь - в великих усилиях обратить друг друга!
Единственная религиозная встреча, которой можно восхищаться, случилась в Китае между буддистскими и даосскими монахами. Они не спорили, не сражались, не пытались никого обратить. Фактически, видя друг друга, они тотчас же поняли, что находятся в одном и том же пространстве. Из этого соединения буддизма с даосизмом родилась чань.