Но этот министр обманул парламент и всю страну. И может быть... наверное, он принудил журналистов не публиковать мое заявление и не печатать фотографии, иначе я не вижу, как бы это у него получилось. И все это цивилизованные страны, культурные люди, образованные люди - и так грубо лгут, что я никогда не был в Ирландии. А он прекрасно знал, знало его правительство, знал начальник полиции.
Я думаю, что как только я где-нибудь остановлюсь, я начну... одна за другой каждая страна должна быть привлечена к суду за всю эту ложь, за то, что они называют меня «опасным», за то, что соглашаются, а через час отказываются. Я собираюсь разоблачить их, чтобы в мире случилось простое понимание того, что никакой демократии нигде нет.
Только вчера я получил приглашение от премьер-министра Мавритании, что он хотел бы, чтобы я был в Мавритании. Я сказал моему секретарю связаться с ним и объяснить, с какой ситуацией ему предстоит столкнуться, потому что снова через месяц... Он пройдет через всю процедуру и в конце концов, подчинится американской руке. «Дай ему понять, что мы уже прошли через весь этот процесс в Испании и Уругвае, и вот что случилось».
В Германии мне не разрешили въезда - даже по туристической визе.
В Грецию меня впустили на четыре недели, а через пятнадцать дней я был внезапно арестован без всякой причины. И мне угрожали - поскольку я спал, угрожали моим людям - «Мы подожжем ваш дом». И они показали им динамит, говоря: «Мы можем взорвать ваш дом, если вы не выдадите нам Ошо. Он должен немедленно покинуть эту страну».
Джон прибежал ко мне. Он разбудил меня и сказал:
- Сложилась такая ситуация. Что нам делать? Пока он говорил мне это, полиция начала швырять большие камни в окна, в двери, ломать дом. Казалось, что взорвалось несколько бомб.
Я спустился и сказал этим людям:
- Вы просто понапрасну ведете себя негуманно. Если я сплю, меня должны разбудить, мне нужно было одеться, чтобы спуститься к вам. Вы что, не могли обождать пять минут? И по какой причине вы отменяете мою визу? Я здесь только пятнадцать дней, и я не покидал дома.
Он сказал, что это было потому, что архиепископ почувствовал, что я опасен. Я мог разрушить мораль людей, я мог разрушить их традицию, я мог разрушить их церковь; а поскольку он был главой церкви, правительство должно было к нему прислушиваться. И президент с ним согласился.
Я сказал:
- Прекрасно, что вы его слушаете, но президент должен был спросить архиепископа: «Две тысячи лет вы учили людей морали, а он сможет ее разрушить за две недели?» Тогда ваша мораль ничего не стоит. И что это за церковь вы создавали две тысячи лет, если она боится одного-единственного человека, который не выходит из дома, который ни с кем не разговаривал в этой стране, который говорил только с приехавшими с ним его собственными людьми? Почему вы должны так волноваться?
И архиепископ, который, может быть, проповедовал в церквях: «Любите своего врага, как самого себя», угрожал в церкви, что если я не покину страну, то буду сожжен живым. С одной стороны, «Люби своего врага» - а я даже не враг, просто турист. Но, без сомнения, в их Библии нет слов: «Люби туриста», и естественно, это не противоречит религии; туриста они могут сжечь.
И он говорит, что я был послан прямо из ада с миссией, разрушить греческую православную церковь. Я сказал: