Он добавил лишь несколько вещей, которые можно было легко проигнорировать - что он единородный сын божий... Ну и что! Пожалуйста, ну и пусть. Не думаю, что это кого-то ранит. Если ему это нравится, если он этим наслаждается, никому не причиняя вреда, так и оставьте его в покое. Если он считает себя последним мессией, тем самым, которого вы ждали, вы могли бы наслаждаться этим. Вы могли бы осмотреть этого мессию со всех сторон, наблюдать за ним: «Потрясающе! Выглядит точно как последний мессия». Вы могли бы над ним подшучивать, ничего более не требовалось. В серьезности совершенно не было необходимости, потому что он не говорил ничего опасного для общества, для интересов круговой поруки.
Просто проигнорировав некоторые вещи, которые были просто инфантильными, его можно было бы легко привлечь на службу старому обществу - и никто даже не слышал бы его имени. И никогда не случилось бы этого бедствия - христианства.
Но распятие его все изменило. Распятие его объявило, что вся еврейская традиция испугалась этого одного человека. Его убийство в определенном смысле наложило печать бедности на всю философию еврейской традиции. Они не могли ничего возразить невежественному, необразованному человеку, будучи великими раввинами, интеллектуалами.
Это распятие кажется абсолютно бессмысленным. Может быть, они думали побыстрее избавиться от него, но это быстрое избавление породило христианство, которое продолжает расти до сих пор. Сейчас численность католиков превысила отметку семиста миллионов.
Я всегда называл христианство «крестианством», потому что его действительным источником является крест, а не Христос. И совсем не странно, что крест стал символом христианства.
Эти люди, которые хотят помешать моим идеям, достичь моих людей, не могут сделать то же самое, что сделали с Сократом, Христом или Мансуром. Они очень боятся, потому что это станет последним смертельным поражением всего их прошлого. А Иисус говорил только о нескольких вещах. Я говорю обо всем, что только касается человека под этим небом; в мельчайших деталях я даю вам всю карту, при помощи которой человека можно сделать сверхчеловеком.
Убивать меня опасно, и они пытаются найти другой выход: не позволить мне нигде остаться, чтобы люди не могли прийти со мной в контакт. Мне не могут отказать во въезде в Индию, это мое право от рождения. И в Индии им придется действовать по-другому: они помешают людям из-за пределов Индии добраться до меня. Это было их условием.
Именно поэтому я покинул Индию. Я приехал в Индию; я думал там остаться, но у них было два условия. Первое - не впускать иностранных саньясинов. Второе - не впускать иностранные средства массовой информации. Все это директивы Америки, направленные на то, чтобы меня изолировать. Тогда никого не будут винить в моей смерти - а эта изоляция будет так же эффективна, что и смерть.
Я покинул Индию, думая, что какая-нибудь страна окажется достаточно храброй, но кажется, нет ни одной достаточно храброй страны. Фактически в мире не так много стран... это мой опыт кругосветного путешествия. Есть только две страны - Америка и Советский Союз - и марионетки, у которых нет никакой собственной независимости.
Советский Союз - не для меня. Мне не разрешат въезда даже на три недели в качестве туриста. Там уже, без всякого контакта со мной, преследуют моих саньясинов.