Любовь создает своего рода галлюцинацию. Ты счастлив и радостен, ты затуманен радостью и проецируешь на каждого ту же радость, ту же красоту, что испытываешь сам, - но это проекция, не реальность. И когда любовь исчезает из твоего сердца, скисает или становится ненавистью, те же люди начинают выглядеть уродливыми. Это тоже проекция. Ни первое, ни второе не имеет ничего общего с реальностью людей или вещей вокруг тебя.

Если ты действительно хочешь знать истину о людях, тебе придется выйти за пределы всех двойственностей. Любовь и ненависть, день и ночь, жизнь и смерть - все возможные двойственности должны быть отброшены. А это возможно, только если ты становишься свидетелем. Тогда ты - зеркало. Тогда ты просто отражаешь, ничего не утверждая.

Красив ли стоящий перед ним человек, зеркало не говорит; оно просто отражает его. Если этот человек уродлив, зеркало ничего не говорит; оно просто отражает уродливого человека. Свидетельствующее сознание просто отражает. Оно не утверждает, но понимает. Какой смысл кому-то говорить: «Ты Уродлив»? Какой смысл кому-то говорить: «Ты красив»? - потому что, что бы ты ни говорил людям, твое мнение только потревожит их жизнь.

Свидетельствующее сознание - это очень молчаливый наблюдатель. Он знает, но не говорит. Нет необходимости. А это А, Б это Б. Какой смысл это говорить? Зачем создавать беспокойство в умах людей?

Любовь - это не состояние пробуждения. Это своего рода наркотик, гормональный наркотик.

Я слышал об одном главном судье верховного суда в Америке. Когда он ушел из верховного суда на пенсию, у него было только одно желание. Шестьдесят лет назад, когда они с его женой поженились, они провели медовый месяц в Париже. Его звали Парри, и у него было только одно желание: прежде чем он умрет, они снова должны побывать в Париже.

И после выхода на пенсию первым делом он отвез свою старую жену в Париж. Они остановились в той же гостинице, в той же комнате. Они посетили те же места - но чего-то не хватало. В конце концов, Парри сказал своей жене:

- Париж так изменился - нет больше ни того сока, что был раньше, ни той красоты, ни даже такой же красочности. Все кажется таким унылым, плоским. Я думал, что за шестьдесят лет Париж стал еще интереснее. Я приехал сюда не за этим разочарованием.

Его жена сказала:

- Если ты мне позволишь, я хочу сказать, что Париж остался прежним Парижем; изменился Парри. Это мы теперь состарились, это мы потеряли сок. То был наш медовый месяц; теперь не медовый месяц. Мы наполовину в могилах! То, что мы видели шестьдесят лет назад, была неправда: это была проекция пары молодоженов, влюбленных друг в друга. И сейчас это тоже неправда: это иллюзия пожилой пары, у которой в будущем ничего нет, кроме смерти и темноты. Это тоже проекция.

Жена, несомненно, права.

Так и тебе может казаться, что твоя любовь придает вещам красоту, а ненависть - уродство, но и то и другое - проекции. Не полагайся на проекции. Если хочешь знать реальность, просто будь свидетелем. И свидетель никогда не молод, никогда не стар; он вне времени. Поэтому для него нет вопроса о молодости, старости, медовом месяце или могиле. Они не становятся у него на пути.

Что бы ни увидел свидетель, это так и есть.

Он - только зеркало.