Только маленький ребенок, пришедший с отцом и стоящий у него на плечах, прошептал отцу на ухо:
- Папа, но король же совершенно голый!
- Заткнись! - сказал отец. - Когда ты вырастешь, ты тоже увидишь, что он не голый. Ты не видишь - как не видит никто другой - что он голый.
- Но при чем тут то, что я вырасту, к тому, что он голый? - сказал ребенок. - Он ведь действительно голый!
- Молчи, - сказал этот человек, - или я отведу тебя домой и никогда больше с собой не возьму.
- Я могу замолчать, но не вижу никакой одежды, - сказал ребенок.
Этому человеку пришлось бежать, потому что другие могли услышать, что мальчик не видит никакой одежды, и это значило бы, что это не его мальчик, не его сын, что жена обманывает его, что у нее роман с кем-то другим.
Мальчик снова и снова спрашивал:
- Почему ты меня уводишь?
- Для таких вещей человек должен сначала вырасти. Ты слишком маленький; ты не понимаешь.
- Но, - говорил ребенок, - при чем тут понимание? Своими глазами я все вижу, и ты никогда не подозревал, что я вижу неправильно. Король действительно голый!
И отец отвечал:
- Он не голый, его одежда божественна. Но чтобы ее увидеть, нужна зрелость.
У истины свой собственный мир. Он состоит из очень немногих храбрых людей, которые могут выстоять против масс. Это трудно. Это значит рискнуть комфортом, рискнуть респектабельностью, рискнуть жизнью, рискнуть всем. Ты можешь посмотреть на меня... как я всем рискнул, как я все потерял. У меня нет дома, у меня нет собственной земли. Весь мир против меня - потому что я просто продолжал настаивать, что король голый, - а вас, может быть, миллионы, но вы лжецы.
И они не могут мне простить, потому что я разоблачаю их. Они тоже знают, что король голый, и боятся, что могут попасть под мое влияние и согласиться со мной. И это будет опасная жизнь - немедленно против тебя окажется весь мир.
В Испании парламент и в кабинете министров решили, что хотели бы видеть меня в своей стране. Но вот в чем вопрос: кто подпишет разрешение на мое постоянное проживание? И в кабинете министров никто не был готов его подписать. Они говорили:
- Мы совершенно согласны, что его нужно впустить, - мы ничего не имеем против него, что касается нас, - но я не хочу подставлять свою шею, потому что если что-то случится завтра, поймают человека, который поставил свою подпись.
В Греции сын греческого премьер-министра дал мне визу. Он министр кабинета. Хайса лично встретился с ним, поговорил с ним, и он очень интересовался мной. А только вчера он сказал в парламенте:
- Я никогда не встречался с секретарем Ошо. Да, ко мне приходил один медитатор, но я был обманут: мне никогда не говорили, что приезжает Ошо; мне просто сказали: «Приедет несколько наших друзей, и мы хотим, чтобы им дали визы. Я не давал визы Ошо и никогда не видел его секретаря».
Я сказал Хайсе дать опровержение.
- Скажи прессе, что он говорил с вами час, что он был очень заинтересован мной, что он говорил обо мне, что он хотел узнать обо мне больше, что он сказал, что никаких проблем нет, и что он дал визу мне, а не какому-то неизвестному другу.