Вы думаете, что радуетесь этому? Ещё раз подумайте. Потому что я этого не вижу. Я смотрю сквозь вас, и нахожу вас несчастными — скрывающими это. Но от кого вы это прячете? И какой смысл это скрывать? Чем больше вы скрываете, тем труднее будет от этого освободиться, потому что чем дольше вы его скрываете, тем глубже оно уходит. Чем глубже оно уходит, тем сильнее оно отравляет всё ваше существо, сам источник вашей жизненной силы, который становится всё более и более больным. Несчастье распространяется. Оно в вас укрепляется, и вы уже не знаете, как от него избавиться.
Поэтому, во-первых: я за жизнь, полностью за жизнь, полностью за её удовольствия. Я против угрюмого характера и серьёзности. Я против печали. Я против всех тех религий, которые поучают людей быть серьёзными. Бог же не серьёзный — иначе не было бы цветов. Бог не серьёзный — иначе птицы не могли бы петь. Бог бесконечно забавляется — вот почему в Индии мы говорим, что творение — не творение, а просто игра,лила.
Бог играет. Он как ребёнок, бегающий туда-сюда. Полный бесконечной энергии, переполненный, радостный, танцующий тысячу и один танец, поющий тысяча и одну песню, никогда не устающий, продолжающий творить новое, продолжающий наводнять землю людьми. Каждый новый человек — это его новый танец, каждый человек — его попытка спеть что-то новое, снова любить, снова жить. Каждый человек — это новый проект, новая попытка. Он никогда не устаёт, неистощим в своей игре.
Бог не серьёзен. Бог не христианин. Он живёт не в церкви. Он празднует! Взгляните на жизнь: это же сплошной праздник. Послушайте этих птиц... постоянный праздник. Посмотрите на цветущие деревья, на солнце и луну, на звёзды. От низшего до высшего — единый ритм радости. Кроме человека никто не выглядит серьёзным. Кроме человека, кажется, никто не беспокоится и не мучается. За исключением человека, вся жизнь — игра.
Нет, я против серьёзности. Я абсолютно против этого. Я бы хотел видеть вас играющими. Послушайте внимательно: я бы хотел, чтобы вы даже молились с забавой. Как только серьёзность появится в вашей молитве, она уже мертва. Я бы хотел, чтобы вы медитировали так же, как занимаетесь любовью — с утончённым наслаждением, от простого пребывания здесь, просто оттого, что вы живы.
Я совершенно не против наслаждения, но я не вижу, чтобы вы наслаждались; поэтому и медитация нужна. Медитация нужна, чтобы очистить вас от серьёзности. Медитация нужна, чтобы дать вам увидеть, насколько вы мёртвы. Медитация нужна, чтобы помочь вам избавиться от всякого наследия прошлого, от всех проекций и грез о будущем, чтобы мы могли вернуться в здесь и сейчас, стать простыми, спонтанными.
Медитация нужна для того, чтобы помочь вам наслаждаться так, чтобы в этом наслаждении вы исчезли. Пока вы остаетесь, остаётся и страдание. Позвольте мне сказать это так: вы и есть страдание. Пока вы есть, серьёзность продолжается. Где бы вы ни появились, вы сразу создаёте вокруг себя серьёзную, хмурую атмосферу — и сразу что-то умирает. Вы и есть ваша смерть. Вы и есть зараза.