Например, когда я был студентом, я захотел учиться в аспирантуре и получать в этот период стипендию. Мой профессор был абсолютно уверен в том, что я имею на это право. Единственная большая трудность состояла в том, что я мог поспорить о чем-нибудь с заместителем ректора. Поэтому мой профессор, который возглавлял факультет философии, пошел вместе со мной, чтобы не дать мне спорить. По пути он постоянно повторял мне: "Послушай, все зависит от него. Это особая стипендия, ведь деньги поступают из особого фонда этого заместителя ректора. Другие стипендии очень маленькие, а это самая большая стипендия, и ты нуждаешься в ней".
Он знал о том, что на все деньги, получаемые мной из дома, я покупал книги. Я соглашался даже на голодание, но не мог устоять… если я видел в книжной лавке университета новую книгу, я не мог не купить ее. Мой декан оказывал мне поддержку, которая была в его силах. Зная о том, что я могу голодать, но все равно куплю книгу, он распространил информацию, которая звучала так: "Я буду оплачивать его счета за обеды и за все, что ему нужно, поэтому не требуйте с него денег". Он хотел, чтобы я получал самую большую стипендию, ведь тогда я мог бы покупать столько книг, сколько захочу.
Он уговаривал меня молчать всю дорогу до кабинета заместителя ректора: "Помни только о том, что у тебя есть один недостаток. Не ввязывайся в спор с этим стариком, иначе все твои достоинства не помогут тебе. Все в его руках". Я хранил молчание и ничего не комментировал, и он спросил меня:
— Почему ты молчишь? Я опасаюсь за исход вашей встречи.
— Вы не в силах убедить меня, я не могу ничего обещать, — ответил я. — Если он станет провоцировать меня, тогда мне уже не будет дела ни до какой стипендии. Я не упущу возможность хорошей дискуссии.
— Ты безумец, — сказал мой профессор, — но я буду сидеть рядом с тобой, и я стану тянуть тебя за рубашку всякий раз, когда ты начнешь спорить. Так я буду напоминать тебе о том, что ты забываешься.
— Вы можете делать все, что вам захочется, — стоял я на своем, — но я ничего не обещаю вам.
— Ты упрямец, — заявил профессор.
— Я не упрямец, — ответил я. — Если он не станет провоцировать меня, тогда я не скажу ни слова.
Но стоило мне войти в кабинет, как заместитель ректора тотчас же спровоцировал меня.
— Зачем ты отращиваешь бороду? — задал он вопрос.
Декан моего факультета посмотрел на меня, и я увидел в его глазах мысль: "Все кончено! Не будет у него никакой стипендии!", потому что я ответил заместителю ректора:
— Вы задаете мне абсурдный вопрос. Моя борода растет сама собой. Я не ращу ее, я не тяну эти волосы наружу.
— Это верно, — согласился он, — но ты же можешь побриться.
— Тогда встает другой вопрос, — сказал я. — И вас можно спросить, почему вы бреете бороду, которую дала вам природа? Вы не можете задать такой же вопрос, потому что я не ращу бороду, как я не ращу свой нос. Что же мне ответить, если меня спросят о том, почему я не отрезаю себе нос? А почему вы бреетесь дважды в день?
Заместитель ректора был старым профессором истории из Оксфорда. После того, как он вышел на пенсию, его приняли в нашем университете на должность заместителя ректора.
— Вы должны ответить мне, — настаивал я.
— Ты задаешь мне вопрос, о котором я никогда не думал, — признался он. — Кажется, ты прав. Почему я начал брить бороду? Я думаю, что это произошло только потому, что все вокруг меня тоже брились.