Точно то же самое происходит в этом кресле, и то же самое происходит внизу, с полом. Это не мраморный пол, это только видимость, но энергетические частицы движутся так быстро, что само их движение, быстрота движения, создает иллюзию вещественности. Вещественности не существует, существует лишь чистая энергия. Современная наука говорит, что материи не существует, существует только нематериальная энергия.
Поэтому я говорю, что Будда очень научен. Он не говорит о боге, он говорит о нематериальной не-сущности. Точно так же, как современная наука из своей метафизики взяла идею вещества, Будда взял из своей метафизики идею сущности. Сущность и вещество коррелируют. Трудно поверить, что стена невещественна, и таким же образом трудно поверить, что в вас нет никакой сущности.
Теперь еще несколько вещей, которые еще более это прояснят. Не могу сказать, поймете ли вы, но будет немного яснее.
Ты ходишь, ты идешь, ты вышел на утреннюю прогулку. Сам язык: мы говорим, «ты идешь», — создает проблему; проблема в самом нашем языке. Когда мы говорим, что кто-то идет, то тут же предполагаем, что идет кто-то — есть «идущий». Мы спрашиваем, как это возможно, что идущего нет?
Будда говорит, что идущего нет, есть только ходьба. Жизнь не состоит из вещей. Будда говорит, что жизнь состоит из событий. И именно это в точности говорит и современная наука: есть только процессы, не вещи — события.
Даже сказать, что жизнь существует, неправильно. Существуют только тысячи и тысячи жизненных процессов. Жизнь — это только идея. Нет ничего, подобного жизни.
В один день вы видите в небе, что собрались темные тучи, бьет гром и сверкает молния. Во время вспышки молнии разве вы говорите: «Есть ли что-нибудь за этой молнией? Кто бьет молнией? Что ударяет?» Вы говорите: «Молния — это просто молния — за ней никого нет; это просто процесс. Нет ничего такого, что "делает" молнию. Это просто молния».
Раздвоенность вносится языком. Ты идешь — Будда говорит, что есть только ходьба. Ты думаешь — Будда говорит, что есть только думание, думающего нет. Думающий — только созданная языком видимость. Используя язык, основанный на раздвоенности, мы все делим надвое.
Пока ты думаешь, есть пучок мыслей, да — но думающего нет. Если вы действительно хотите это понять, вам придется глубоко медитировать и прийти к точке, в которой думание исчезает. В тот момент, когда думание исчезнет, вы удивитесь — думающего тоже нет. Вместе с думанием исчезает и думающий. Это была только видимость, созданная движением мыслей.
Ты видишь реку. Действительно ли она существует, или это только движение? Если удалить движение, будет ли река? Если движение удалить, река тут же исчезнет. Не «река течет»; река есть не что иное, как «течение».
Язык создает трудности. Может быть, именно из-за этой особенной структуры определенных языков Будда стал важным и значительным и укоренился только в Японии, Китае, Бирме — потому что их языки совершенно другие. Очень важно понять, почему он стал так значителен для китайского ума, почему Китай смог его понять, а Индия не смогла. У Китая совершенно другой язык, который совершенно не соответствует буддистской идеологии. Китайский язык не разделяет надвое. В китайском языке, или в корейском, или в японском, или в бирманском, существует совершенно другая структура, нежели чем в санскрите, хинди, английском, греческом, латинском, французском, немецком — совершенно другая структура.