Та же опасность кроется и в методе Махавиры, так как он тоже предлагает усилить восприятие себя. Для Бога не остается места. Махавира учит, что когда восприятие “я есть” становится всеобъемлющим, через него Бог являет себя; тотальное “я-чество” становиться Богом. Для самого Махавиры все так и было. Однако его последователи не суме (и повторить опыт учителя, и, следовательно, поток его традиции иссяк. Этот метод опасен еще и тем, что “эго” может надеть на себя личину атмана.
Этим, кстати, объясняется то, среди монахов нет на свете больших эгоистов, чем джайнские муни. Джайнский монах не может даже сложить руки в приветственном жесте — намаскаре, он вообще не складывает рук. Опять-таки джайнский метод верен, но опасен. Одинаковая опасность таится во всех подходах, за исключением подхода Нанака; так как Нанак не учит вспоминать о себе. Он говорит: “Есть один благодетель всего живого — да не забуду я о Нем никогда!” Единый пребывает во всем; Единый скрыт во множестве — Эк Омкар Сатнам. Это Он трепещет в каждом листике; это Он доносится с каждым порывом ветра; Он в облаках, в Луне, в звездах, в каждой песчинке… Это Он! Это — Он! Да не забуду я о Нем никогда! Пусть Его вспоминание во мне станет твердым кристаллом.
Трудно найти подвижника более смиренного, нежели Нанак, — ведь если Он пребывает во всех, то легко склониться в приветствии перед любым человеком. Легко припасть к стопам другого человека, так как Он есть во всяком.
В методе Нанака нет угрозы эгоизма, но таится иная опасность: в постоянном вспоминании Его во всем можно забыть о себе самом. Вы можете забыть, что вы тоже есть, и жить, словно в трансе, в глубоком духовном сне. Вы будете видеть Его всюду вокруг себя, но не в себе. Все стороны света будут полны Им. Вы будете петь Ему хвалу и рассказывать о Его славе, но слава Его так и не коснется вас.
Эта меньшая опасность, чем эгоизм, потому что такого спящего можно разбудить, а вот наполненный собственным “эго” пребывает в летаргическом сне, в коме, из которой его очень трудно вывести. Простой духовный сон йоги назвали йога тандра; чтобы прервать тандру достаточно чтобы кто-нибудь хлопнул в ладоши.
Путь Нанака легче, нежели путь Махавиры, но в обоих методах кроется риск заблудиться и потерять направление. Идущие путем Махавиры теряются в отречении, идущие путем Нанака — в мирских удовольствиях.
Махавира учил полному отречению от мира, отказу от каких-либо удовольствий и абсолютному подвижничеству саньясина. В результате саньясины Махавиры жили как враги мира. Но развить в себе враждебность к кому бы то ни было, означает создать привязанность к врагу. Подвижник Махавиры, непрерывно сражаясь с миром повседневности, самим фактом борьбы непрерывно поддерживает в себе вспоминание внешнего мира объектов, а вспоминание души отодвигает на задний план. Он беспокоится о том, где ему спать, что поесть, во что одеться. Он так глубоко вовлечен в эти обыденные вещи, что сбивается с пути.