Мы — ничто, но одержимость той идеей, что мы — все, прочно в нас укоренилась. Это яд всего человечества. В тот час, когда вы пробудитесь и посмотрите вокруг, что вы сможете сказать о себе? Кто вы? И вы начнете освобождаться от себя. Вы будете уменьшаться все больше и больше, пока не сожметесь в ничто, и тогда перед вами со всей очевидностью предстанет безбрежный Господь. Он появляется только тогда, когда вы совершенно опустошены.
Изумление неизбежно уничтожит вас. Изумление губительно. Оно убивает не только тело, но все ваше естество. Оно — смерть любого “ячества”. Вот почему вы ищете ответы, тогда как мудрец задает вам вопросы. На вопросы, которые он ставит, нет ответов Они призваны разбить ваше высокомерие.
Оживите хоть немного, смахните пелену с глаз своих и посмотрите по сторонам — каков ответ, который есть у человека? Наука дала множество ответов. Какой же из них подлинный? Ни один из них таковым не является; любой из них просто слегка отталкивает вопрос назад.
Маленький ребенок как-то спросил Дэвида Лоуренса[28] во время прогулки по парку: “Почему деревья зеленые?”. Не то, чтобы Лоуренс не знал ответа — ведь ответ очень прост: потому что в листьях содержится хлорофилл. Но тогда возник бы следующий вопрос: А почему в листьях хлорофилл? И так возникали бы все новые и новые вопросы. Лоренс определенно был мудрым человеком. Он бы непременно поладил с Нанаком. Он сказал ребенку: “Дело в том, что деревья зеленые, потому что они зеленые”. Дальнейших объяснений не потребовалось.
Это ответ, данный поэтом. Такой ответ дал бы и учитель. Он не нарушает вашего изумления, а наоборот, увеличивает его. Это даже не ответ в строгом смысле этого слова. Вот что Лоуренс попытался донести до ребенка: меня тоже переполняет изумление по поводу того, что деревья зеленые. Но все, что я могу сказать, это что они зеленые, потому что они зеленые — и нет никакого способа узнать, почему они зеленые.
Все поиски ответов лишь отодвигают ответы все дальше. Поэтому философия не пришла ни к чему. Каждый вопрос вызывает десяток других. Бертран Рассел писал: “В университете я выбрал своим главным предметом философию в надежде узнать ответы на все вопросы в жизни. И вот под конец своей жизни я знаю лишь одно: ни одного ответа я не нашел, зато количество вопросов возросло у меня тысячекратно.”
Есть на свете философы и мыслители, вечно пребывающие в поисках ответов. Каждый ответ порождает новые вопросы. Те, кто послабее, останавливаются на полпути и придерживаются своих ответов. Более решительные предпочитают идти до конца Но потом они приходят к осознанию всей бессмысленности их стараний. И тогда рождается религия, и ощущение таинства охватывает их.
Охваченный изумленьем и тайной, говорит Нанак,
В осознании находит выражение Сфера Знания.
Там музыка, и веселье, и игра, и счастье.
Скромность выражает Сфера Стыда.
Прекрасно и несравненно все, что случилось.
О Нем невозможно в словах говорить.
И тот, кто пробует, позднее сожалеет.
И обо всем здесь сказано: о памяти, и разуме, и понимании, и мудрости;
И о сознании богов и просвещенных.
В сфере знания существует могущественная сила пробуждающегося к жизни осознания — сверхизобилие сознания — не ответов, не священных скрижалей, не принципов, но осознания. Знание означает осознавание, но не библейские истины, не информацию и не слова.
В осознании находит выражение Сфера Знания.
Там музыка, и веселье, и игра, и счастье.