Если вы попытаетесь оскорбить удовлетворенного человека, он подумает, что вы, возможно, правы, и поблагодарит за то, что вы сказали ему правду. Если же вы неправы, он подумает: “Бедняга, он потратил впустую столько сил. Подумать только, до чего он дошел!”. Так что это может быть либо чувство благодарности, либо чувство сострадания, но никогда — чувство гнева. Он найдет нечто положительное, нечто ценное в любой ситуации.
Мне очень нравится одна история о двух факирах из Японии. Эти два факира, пожилой гуру и молодой ученик, возвращались в свою хижину, чтобы переждать в ней сезон дождей. Восемь месяцев в году они путешествовали от деревни к деревне, воспевая хвалу Господу, но на сезон дождей возвращались в свою хижину. Добравшись до берега озера, у которого стояла хижина, они обнаружили, что свирепствовавшая накануне сильная буря снесла крышу. Хижина и так была небольшая, а теперь еще и половина ее крыши валялась на земле. Вокруг было темно, и надвигающиеся облака не предвещали ничего хорошего. Сделать ничего было нельзя, поскольку они находились вдали от жилья.
В конце концов младший саньясин не сдержался: “Ты только взгляни! Мы не щадим себя, вознося хвалы в Его честь, и вот что достается нам в награду. В чем смысл всех этих молитв и гимнов? Что мы получаем взамен? Богатые грешники нежатся в своих дворцах, а у двух бедных факиров снесло ветром крышу. Буря — тоже Его порождение.”
Дав выход всей своей ярости, он повернулся к гуру — и что же он увидел? Гуру стоял на коленях, сложив руки для молитвы и обратив взор к небесам. Глаза его были наполнены слезами счастья и высшего удовлетворения. Он пел: “О Господи, милость Твоя безгранична. Шторм мог сорвать всю крышу целиком, но Ты не дал ему сделать этого, оставив половину для нас. Ты один можешь быть столь заботливым.”
И они оба вошли в хижину. Но несмотря на то, что вошли они в одну и ту же хижину, они казались разными людьми: один довольным, другой недовольным. Потом они оба легли спать. Младший факир всю ночь метался в постели, исполненный гнева, причитая, мучаясь в ожидании дождя и непрестанно ругаясь. Гуру же спал очень крепко. Он проснулся в четыре часа утра и написал песню. Сквозь дыру в крыше он видел луну и пел в своей песне: “О Господи, если бы мы знали прежде, мы бы не стали беспокоить Твою бурю, чтобы оторвать половину крыши. Мы сделали бы это сами. Мы были так глупы, но теперь мы видим, как чудесно то, что сделала буря: теперь нам видна луна! Как близки Твои небеса — а мы закрывали и к крышей! Как много раз Твоя луна всходила и заходила, а мы сидели под крышей. Но мы не знали, пожалуйста, прости нас! Если бы мы ведали, то не доставили бы шторму столько хлопот.”
Тот, кто способен петь, как этот гуру, при самых неблагоприятных обстоятельствах, действительно довольный человек. Тот же, кто чувствует удовлетворение, сделавшись беспомощным, идет дорогой слабых и нерешительных людей; если бы только они могли обрести удовлетворенность прежде, чем лишиться всего, то они не потеряли бы ничего; ибо невозможно ничего украсть у удовлетворенного человека. Можно забрать его вещи, но не его довольство. Нельзя нарушить его внутреннее равновесие. Настоящее его имущество — внутри него.