Осознайте, что дом горит, и тогда не останется никаких «как». Человек, чей дом охвачен пламенем, не берётся за учебник «Как выбраться из горящего дома», он просто находит путь. Он выпрыгивает из окна, выбегает через запасной выход. Он не беспокоится об окнах и дверях, об этикете и манерах; вся эта роскошь невозможна в такой момент. Такую роскошь можно позволить себе только тогда, когда пожара нет, а вы размышляете на досуге: «Если бы дом был в огне, откуда бы я выскочил?» Но главное тут «если»: потому-то у вас и есть возможность поразмышлять.
Под «ясностью ума» я подразумеваю просто видение факта таким, каков он есть. Если он является ложным, он отпадает от вас сам собой; чтобы отбросить его, мотивов не понадобится. Никто ничего не отбрасывает, потому что отбрасывая, вы притягиваете это ещё ближе. Вы не можете ни от чего отказаться. В самом отказе есть привязанность.
Вы думаете: «Моя жизнь в семье с женой и детьми — это привязанность. Она не позволяет мне медитировать. Она не оставляет мне времени и пространства для поиска Бога. Я должен идти в Гималаи, я должен оставить эту семью». Можно покинуть семью, отречься от неё, сбежать в Гималаи, но сидя в Гималайских пещерах, вы будете думать о своей жене и о детях, а Бог будет так же далёк, как и прежде, — даже ещё дальше. Живя с женой и детьми, вам не приходится о них много думать. Они тут, чего о них думать? Когда же их нет, вы будете думать о них постоянно. Тогда все радости семейной жизни... смех и беготня вашего ребёнка в саду... ваше времяпрепровождение с женой, вся эта ностальгия нахлынут тысячами путей, в гораздо более красивых формах, более ярких, более манящих.
Что же вы ещё будете делать, сидя в своей пещере? Будете думать о доме, о его тепле и уюте. Пещера будет отбрасывать вас к дому снова и снова. Холод пещеры будет напоминать вам о тепле вашей жены, её тёплом теле. Нет никого, чтобы присмотреть за вами, чтобы позаботиться о вас... и вам будет приходить на ум всё время одна и та же мысль: «Что ты с собой сделал? Как ты мог оставить детей сиротами?» Это будет мучить, это будет мучить ваше существо, это будет причинять боль. Это станет раной. Вы не сможете забыть, вы не сможете простить себя.
Это нелепый путь. Никто ни от чего не отрекается, никто ничего не оставляет. Тот, кто понимает, обнаруживает, что кое-что исчезает. Исчезновение — в самом понимании. Я знаю, что, если вы живёте в своём доме с женой и детьми, то наступит момент, когда вы больше не муж, а она больше не жена. На самом деле, когда придёт этот момент, и вы больше не муж, а она больше не жена, любовь расцветёт во всём своём великолепии.
Быть мужем — безобразно, быть женой — безобразно; это нечто установленное, узаконенное. Это — род сделки. Супружество — безобразно. Наступает момент понимания, когда супружество просто исчезает. И вы узнаете, что вы не можете стать хозяином женщины. Сама идея насильственна, сама идея эгоистична. Как можно обладать женщиной? Как вы можете превратить прекрасную женщину в безобразную жену? Теперь она становится снова свободной, она больше не в клетке, называемой замужеством; вы становитесь снова свободным, вы больше не муж — вы оба начинаете парить в небе, свободные. Вы больше не в клетке. Супружество исчезло, небо любви открыто.
Вот путь избавления от привязанностей: не в отречении от тех, кого любишь, но в отрешении от всего того безобразия, что вы собрали вокруг них. А это отречение приходит из прозрачной ясности.