А какова функция мужчины? Он не принимает участия в ее боли. Десять месяцев она страдает, при рождении ребенка она страдает, а чем же занимается мужчина? Что касается мужчины, то он попросту использует женщину как объект для удовлетворения своей страсти и сексуальности. Он совсем не озабочен последствиями для женщины, и по-прежнему продолжает свое: «Я люблю тебя». Если бы он действительно любил ее, мир не был бы перенаселенным. Его слово «люблю» совершенно пустое: он обращается с ней почти как со скотом.
И вы приняли бы времена года своего сердца, как всегда принимали времена года, проходящие над вашими полями.
Верно, и все же не абсолютно верно: верно, если вы забываете вопрошающего, но не верно, если вы помните вопрошающего. Только как философское утверждение это правильно.
И вы приняли бы времена года своего сердца...
Иногда удовольствие, иногда боль, а иногда просто равнодушие — ни боли, ни удовольствия. Он говорит: «Если вы принимаете времена года своего сердца, как всегда принимали времена года, проходящие над вашими полями...»
С внешней стороны это правильно. Принятие чего угодно дает вам некоторый мир, некоторое спокойствие. Вы не слишком обеспокоены, вы знаете: это тоже пройдет. Но что касается женщины, различие есть. Она постоянно живет в одном сезоне — боль и боль. Сезоны не изменяются от лета к зиме... или к дождям. Жизнь женщины действительно тяжела.
Она не так тяжела сегодня, но это лишь в передовых странах. В так называемых развивающихся странах, которые в действительности не развиваются, которые в действительности — неразвитые страны... Единственное слово изменили; их прежде называли «неразвитыми» странами. Это и есть хитрость человеческого ума, так как слово «неразвитые» задевает — отсюда «развивающиеся страны», чтобы скрыть тот факт, что ничто не развивается.
Восемьдесят процентов населения Индии живет в деревнях, где вы видите настоящую нужду, через которую проходит женщина. Она проходила через такую нужду веками, и для нее сезон не меняется. Если вы учтете этот факт, то такое изречение становится антибунтарским, оно становится утешением: «Прими рабство от мужчины, прими муки от мужчины».
Вас удивит, что один из великих святых, которому поклоняются индуисты, Тулсидас, — его книга о жизни Рамы, наверное, самая читаемая у индусов — говорит: «Так же, как вы не можете производить звуки, не ударяя в барабан...» Конечно, Ниведано подтвердит, что в барабан нужно бить, иначе звуков не будет. А Тулсидас относит женщину к той же категории — барабаны, неприкасаемые, животные и женщина: если вы не будете бить ее, ваша жизнь станет несчастной. Время от времени женщину нужно бить — неважно, есть какой-нибудь предлог для этого или нет, — чтобы знала свое место.
Этот человек, Тулсидас, считается одним из величайших святых индуизма — и меня просили не критиковать его! Этот человек — преступник. Это не критика; это просто факт, что человек, который помещает женщину в категорию барабанов... Хорошо, что Ниведано не читал его, а то жизнь Гайяны была бы постоянной практикой битья: «Если тебе наскучил барабан, бей Гайяну — только так сможешь ты держать женщину под контролем». Что за люди, что за выражения?..