Открытие Альберта Эйнштейна — что время есть четвертое измерение пространства — высказал ребенок, не зная этого: ведь «сейчас» — это время, а «здесь» — пространство.
Там, где «сейчас» и «здесь» соединяются, все сущее доступно вам.
— Хорошо, Вимал?
— Да, Мастер.
10. ЗЛО – ЭТО НЕ ЧТО ИНОЕ, КАК ОТСУТСТВИЕ ДОБРА
3 февраля 1987.
Возлюбленный Мастер,
И спросил один из старейшин города: «Скажи нам о Добре и Зле».
И он ответил: «О добре в вас могу я говорить, но не о зле.
Ибо, что есть зло, как не добро, терзаемое голодом и жаждой?
Воистину, когда добро терпит голод, оно разыскивает пищу даже в темных пещерах, и когда оно жаждет, то не гнушается и затхлой водой.
Вы добры, когда вы одно с самим собою. Но и когда вы не одно с собою, вы не злы.
Ибо поделенный дом — не прибежище воров; это всего лишь поделенный дом.
И корабль без кормила может бесцельно блуждать среди коварных рифов, но так и не пойти ко дну.
Вы добры, когда стараетесь дать от самих себя. Но вы не злы, когда ищете пользы для себя.
Ибо когда вы рассчитываете извлечь пользу, вы всего лишь корень, что льнет к земле и сосет ее грудь.
Истинно, плод не скажет корню: «Будь таким, как я, — спелым, сочным и вечнодающим от своего изобилия».
Ибо для плодов давать—потребность, как получать—потребность для корня».
Каждое отдельное слово, высказанное Халилем Джебраном, должно быть понятно во всех его значениях. Почему спросили старейшины города? Почему не юноша? Почему не ребенок?
Ребенок так невинен, он не знает различия между добром и злом; потому вопрос и не возникает. Для ребенка нет ничего хорошего и ничего злого. Это по невежеству, но это похоже на окончательное состояние человека, который пробудился... для него тоже нет ни добра, ни зла. Пробужденный возвращается к своему детству снова — но с разницей, с огромной разницей. Ребенок был невежествен; пробужденный действительно невинен. А демаркационная линия между невежеством и невинностью очень тонка.
Иисус сказал Никодиму, профессору иудаизма в Иерусалимском университете: «Пока ты не родишься снова, тебе не понять, что я говорю».
Он не говорит, что вначале вам надо умереть и родиться через другое чрево. Он говорит: «Когда ты будешь преображен так, что твое невежество станет невинностью — вот подлинное возрождение, — только тогда ты поймешь то, что я говорю».
Ребенок не может задать такой вопрос, потому что не может различить, а пробужденный не станет спрашивать, потому что ему известно: добро и зло — это две стороны одной монеты. Если вы выбираете добро, вы также выбрали и зло. И это одно из великих несчастий всех религий и их святых — они выбирали добро и подавляли зло. Из-за этого разделения они и сами становились разделенными и расщепленными, они сделали шизофреничным все человечество.
Поэтому важно то, что ребенок не задает вопроса. Так же важно и то, что юноша не задает вопроса, — потому что юношу жизнь так увлекает, песня жизни так осуществляется, его сердце пульсирует любовью. У него нет времени думать о добре и зле. Только старейшины... а старейшины — это растратившие всю свою энергию, пустые. Им делать нечего.