Из-за того, что старшие не позволяют младшим, не дают им пользоваться благоприятными возможностями… Ни отец, ни мать, ни старший брат, ни профессор, ни учитель никогда не поделится со своими студентами, со своими детьми собственным опытом. Так что, естественно, каждый остается почти самоучкой в любви. Он никогда не успеет пройти всю азбуку, начиная с АБВ, а любовь после азбуки только начинается.
Любовь — это спящая в вас энергия.
Мой опыт таков: если ваш ум удастся опорожнить от всей чепухи, которой он наполнен, то в этой пустоте распускается цветок любви, радости, мира и всего самого прекрасного на свете.
А пока у вас этого нет, как можете вы дать это кому-нибудь? Ваши руки пусты, ваше сердце пусто.
Халиль Джебран продолжает толковать о прекрасных вещах, но те прекрасные вещи нуждаются в четком понимании — где и как вам все-таки найти их.
А если у вас они есть, все, чем вы займетесь, будет нести знак магического прикосновения вашего переживания. И дело тут не только в обмене — человек любви даже к стулу прикасается с любовью, хотя стул, может быть, и не чувствует этого. Но кто знает? — у стула, возможно, другой вид восприятия, не такой, как у нас.
Человек, который знает любовь, не может делать без нее ничего — это не в его силах. И когда я говорю так, я говорю с абсолютным авторитетом: я не могу даже двинуть своей рукой без любви, хотя двигаю ею в воздухе. С тех пор как я узнал собственное внутреннее существо, каждый поступок, малый или большой, стал полон любви, радости, мира и безмолвия.
А справедливость — только побочный продукт любви; человек любви не может быть несправедливым. Но ни вашим судьям, ни вашим законодателям не известно, что такое любовь. Вот отчего существуют безобразные законы, злые, бесчеловечные.
Справедливость — побочный продукт. И дело не в том, чтобы пойти в законодательный колледж, выучить все о законах и быть судьей. Я побывал в судах и видел судей — они так мертвы, так ужасающе мертвы и совершенно не заинтересованы в том, чем занимаются. Это специалисты. Они знают весь юридический жаргон.
На первом суде, куда меня привели после ареста в Америке, у меня еще была какая-то надежда, потому что судьей была женщина. Но я забыл совершенно, что женщина больше изголодалась по власти, по почету, больше жаждет взойти на вершину успеха, потому что ей отказывали в этом столетиями. Я просто подумал, что она женщина и она поймет.
Но ее подкупил Белый Дом, из-за меня, и с этим связаны высшие авторитеты закона в Каролине. Судебный исполнитель, который провожал меня в суд и обратно от суда до тюрьмы, говорил по дороге: «То, что происходит, абсолютно несправедливо, но вам придется потерпеть. Это дело нескольких дней. Им не удастся продержать вас в тюрьме больше недели, потому что давление мировой общественности увеличивается, все средства информации во всем мире сфокусированы только на одном вопросе — почему вас арестовали и где вас содержат».