Теперь это стало его царством, это стало его царским двором. Сатсанг суфийского Мастера называется «его двор», потому что это его царство; он стал там императором. И продолжает делиться своим царством, своим бесконечным сокровищем. И теперь одно лишь пребывание у его ног значит больше, чем что бы то ни было. К чему все эти разговоры о том, как стать царским придворным? Даже если бы ему самому предложили бы стать царем, он не стал бы слушать. Он уже стал царем — царем такого царства, отнять которое не властна даже смерть.
Быть у ног Мастера — величайшая из всех радостей. Это рай. В этой любви, в этой близости, в этом родстве все, что всегда упускалось, больше не упускается: человек вернулся домой.
Хайдар Али не проявил к этому никакого интереса. Он просто сидел у ног своего учителя в Герате и не внимал тому, что говорил ему отец.
«Я потратил свое время, свои деньги, а этот юнец не выдержал испытаний, которым его подверг царь Махмуд...»
Он исчез. Но, с точки зрения его отца, он потерпел неудачу. Однако исчезновение в мире суфия — это совсем другое явление.
Будда потерпел неудачу в глазах отца — и любой бы так подумал, большинство согласилось бы с отцом Будды. Он был рожден царем, а теперь стал нищим — какая неудача может быть большей? Вот когда нищий становится царем, мы называем это успехом. Но те, кто знают, те знают, что Будда достиг успеха.
А между тем наступил и завершился день, когда этот юноша должен был предстать перед царем, и в этот день Махмуд сказал своим придворным: «Приготовьтесь к посещению Герата; там есть один человек, которого я должен увидеть».
Тот самый молодой человек, который, бывал, обивал пороги дворца—в первый раз Махмуд даже не удостоил его взгляда. Что-то случилось! Наступил и завершился этот день, и в этот день отец отправился в Герат, чтобы привести того юношу а тот юноша так и не появился.
Его, должно быть, достигла весть, что отец считает своего сына неудачником, отказавшимся от этой затеи.
И когда пышная церемония царской свиты двигалась в Герат, учитель Хайдара Али взял того за руку и подвел его к воротам теккии, и они стали ждать.
Теперь даже Мастеру не под силу убедить его в необходимости идти. Мастеру приходится брать его за руку. Ученик пьян, его больше нет. Он окончательно состоялся. Он не желает слушать даже того, что говорит ему Мастер. И Мастеру приходится совершать физическое действие и брать его за руку.
Через некоторое время Махмуд и его придворный Ауз, сняв обувь, предстал перед святилищем.
«Здесь, Махмуд, — сказал суфийских шейх,—есть человек, который был никто, когда посещал царей; теперь же он тот, кого посещают цари. Прими его в свои суфийские советники, ибо он готов».
Только Мастер может определить, готов ученик или нет. Только пробужденный может видеть, пробуждены другие или нет. Мастер вручает его Махмуду как дар и говорит:
«Здесь, Махмуд, есть человек, который был никто, когда посещал царей...»
В этом красота этого божественного мира: когда ты гонишься за желаниями, ты остаешься нищим; когда же ты прекращаешь гнаться, то все, за чем ты гнался, само несется к тебе сломя голову. Когда ты просишь, оно не дается. Когда ты не просишь, оно изливается на тебя дождем.
Есть одно бесподобно красивое высказывание Иисуса. Я никогда не устаю снова и снова его приводить. Иисус говорит: тем, кто имеет, еще больше будет дано, а у тех, кто не имеет, отнимется даже то, что у них есть.