То, что ты тогда видел во мне, было всего лишь каплей росы. И теперь та капля росы кажется тебе океаном, ибо сейчас ты видишь океан. Это все равно что... если посмотреть на Ганг в Гималаях, в Ганготри — это всего лишь маленький ручеек. И подумать нельзя, что он когда-нибудь доберется до океана, он слишком мал. Индуисты установили там мраморную голову коровы, и Ганг выливается изо рта коровы — такой маленький ручеек. В Гималаях есть миллионы ручьев, которые гораздо элыпе.
Но если посмотреть на тот же Ганг у Калькутты, в Гангасагаре —Гангасагарозначает «океан Ганга» — он стал таким большим, таким полноводным, что просто трудно подумать, что это — река, он выглядит как океан. Очень трудно связать в своем представлении эти два места. Ганг в Ганготри можно было бы принять за один из тех миллионов ручьев, которые бесследно исчезают в лесах и пустынях.
Но поскольку этот ручей стал Гангом, то, зная об этом, даже у его истока человек испытывает чувство чего-то потенциально огромного. Он не кажется просто маленьким ручейком — это ручей, который станет Гангасагаром.
Каждая автобиография фиктивна; незначительные случаи, которые сами по себе не имеют никакого смысла, внезапно начинают приобретать смысл в контексте того, чем стал человек.
По сути, это верно: каждый человек есть будда — и, естественно, я не исключение. Пожалуйста, не исключайте меня из числа будд. Но эта буддовость — всего лишь семя, и из миллионов семян, может быть, одно семя приходит к цветению. Оно показывает, что каждое семя может прийти к цветению. Его пример является огромным воодушевлением для каждого человеческого существа.
В этом смысле ты правильно видишь меня прирожденным буддой, но не забывай о своей ответственности. Это означает, что и тебе надо доказать, что ты тоже прирожденный будда. Может быть, ты начал расти немного поздно.
Но в вечности времени что такое «поздно»?
Есть только семь дней недели. Выбирай любой, но начинай.
Я не заинтересован в том, чтобы обратить кого-то в свою идеологию — у меня нет никакой идеологии.
Во-вторых, я считаю, что любое усилие, направленное на обращение кого-то в свою веру, является насилием; это посягательство на его индивидуальность, на его уникальность, на его свободу.
Поэтому моя функция — это не функция преподавателя, не функция пророка, не функция спасителя, не функция посланника.
Моя функция в том, чтобы быть напоминанием. Я хочу быть для вас просто зеркалом, чтобы вы могли увидеть свое изначальное лицо. И если вы можете увидеть во мне будду, тогда вы без особого труда сможете увидеть будду и в самом себе — может быть, немного ленивого, немного сонного, немного сбившегося с пути.
Но будда есть будда.
Не имеет значения, если у него винты и гайки дали небольшую слабину, мы их подтянем.
Буддовость — это сущностная природа человека.
Я не хочу, чтобы вы поклонялись буддам; я хочу, чтобы вы стали буддами.
Это единственное правильное поклонение.
Если вы любите, станьте им.
Возлюбленный Бхагаван,
Гаутама Будда, Махавира, Кришнамурти всю свою жизнь странствовали с места на место.
О Кришнамурти рассказывают, что когда он в последний раз уезжал из Индии в Калифорнию, он сказал кому-то, что, если в Калифорнии врачи запретят ему путешествовать и проводить беседы, тогда все будет кончено, через четыре недели он умрет — именно так и случилось на самом деле.
Бхагаван, что это за проницательность у всех великих учителей, которые все время странствовали, а не оставались на одном месте, как Рамана Махариши?
Рамана Махариши — мистик, но не учитель.