Каждый разумный человек задумывается над тем, что, может быть, то, что недоступно в жизни, будет доступным в смерти. Психологи выяснили, что почти каждому разумному человеку по крайней мере один раз в жизни приходит в голову мысль о самоубийстве — он может и не совершить его, но такая идея у него возникает.
Особенно в этом столетии — такие величайшие философы, как Жан-Поль Сартр, Мартин Хайдеггер, Серен Кьеркегор, Марсель... почти все выдающиеся мыслители современного мира согласны в одном — они во многом расходятся, но в одном все они абсолютно согласны, — а именно в том, что жизнь не имеет смысла. А если это так, тогда естественным образом возникает вопрос: зачем продолжать жить? Если в жизни нет никакого смысла, тогда что за нужда тащиться от колыбели к могиле без всякого толку?
Есть только одна современная философия — экзистенциализм.
В разные века возникло много философий, но в этом веке есть только одна философия — и это экзистенциализм. А его основное положение настолько странно, что все эти философы кажутся безумцами. Если они не сумасшедшие, тогда сумасшедшие мы — другой альтернативы нет.
Все это философское движение, называемое экзистенциализмом, говорит, что жизнь бессмысленна, случайна, бесцельна, она полна тревоги и тоски, жизнь — это кошмар.
И какой контраст...
Гаутама Будда, Лао-цзы, Нагарджуна, Бодхидхарма... они говорят о блаженстве, о потрясающих возможностях экстаза, о прорастании в новые измерения бытия.
В чем же дело? Откуда эта диаметральная противоположность?
И Жан-Поль Сартр, или Ясперс, или Мартин Хайдеггер — это не глупые люди, они столь же разумны, как любой Гаутама Будда. Им недостает только одного... они полагаются только на рассудок. Они очень рациональные люди, они полностью забыли сердце. Они живут в уме, а ум — это пустыня. Там ничего не растет — там нет цветов, там даже нет ни одного оазиса.
Современный человек мало-помалу забыл язык сердца. Возможности, которые открываются только через сердце, полностью забыты. Осталось только одно — рассудок, рациональность.
И беда в том, что все прекрасное принадлежит сердцу, все существенное принадлежит сердцу, все значительное — это аромат сердца.
Рассудок очень хорош, когда речь идет об объектах, о мертвых предметах; для научных исследований рассудок — наилучший инструмент. Что касается вещей, то рассудок — лучший метод исследования. Но как только речь заходит о чем-то живом, рассудок оказывается бессильным. И если задать рассудку вопрос, касающийся жизни, любви, покоя, радости, блаженства, он будет все это просто отрицать, как будто этого вообще не существует.
Рассудок подобен слепцу. Если заговорить со слепцом о свете, он скажет, что никакого света нет. Ибо чтобы увидеть свет... ни слух, ни осязание, ни обоняние, ни вкус ничем здесь не помогут. Все органы чувств совершенны, но только глаза обладают способностью видеть свет, цвета, радугу.
У рассудка есть ограничение. Он является совершенным инструментом для изучения мертвых вещей.
И вот одна из ошибок всего этого века: мы спрашиваем у слепых о свете, мы спрашиваем у глухих о музыке.
Бесполезно спрашивать рассудок о любви, смысле, значительности, экстазе. Рассудок будет просто говорить, что этих вещей не существует, — ибо рассудок никогда не вступал в контакт с ними. Рассудок не намеренно отрицает их, просто они вне его досягаемости.