Все это рабство человека основано на обусловленности. Обусловливание начиняется еще в чреве матери. Сейчас открыты способы, обусловливать ребенка, когда он еще в чреве матери. В России разработали определенные виды ремней, которые могут носить беременные женщины. Эти ремни давят на определенные точки в мозгу растущего ребенка, и это давление создает робота. Он рождается машиной. Он всегда будет послушным, верным государству, верным коммунизму, верным коммунистической святой троице - Марксу, Энгельсу, Ленину. Он будет верить в «Капитал», точно так же, как другие верят в Библию. Никто не читает Библию, никто не читает «Капитал».
Я встречал много коммунистов; я не видел ни единого коммуниста, который прочел бы «Капитал» от начала и до конца. У каждого есть эта книга. Русские книги такие дешевые и так хорошо смотрятся, так красиво переплетены, что ими можно украсить гостиную. Но никто их не читает; точно так же индуисты не читают Веды. В них и читать нечего.
Но обусловливание начинается в животе матери или, самое большее, в то мгновение, когда ты родился. Тебя обрезают, и ты становишься евреем. Тебя крестят, и ты становишься христианином, и так далее, и так далее. Тебя водят в церковь, храм или мечеть, ты растешь в определенной атмосфере, где все мусульмане, христиане или индуисты. И, естественно, ребенок вынужден следовать людям, которые вокруг него.
К тому времени, как ему исполняется двадцать пять лет, он возвращается из университета полностью обусловленным, и так глубоко обусловленным, что он даже сам не осознает этой обусловленности. Программа заложена в его биокомпьютер. И общество наказывает тех, кто неохотно, с сопротивлением воспринимает эту обусловленность. Оно награждает тех, кто получает золотые медали, призы, Нобелевские премии; оно награждает тех, кто очень хочет быть рабом, кто хочет служить правящему порядку.
Холстон снял ранчо в Техасе. Однажды он подошел к Дэвису, управляющему.
- Как вы развлекаетесь здесь, в прерии?
- У нас на ранчо есть мексиканский повар, и каждое воскресенье мы шестеро переодеваем его в женское платье и ведем танцевать.
- Это не для меня! - заявил Холстон. - Я таким не занимаюсь.
- Этот мексиканец говорит то же самое, - ответил Дэвис, - вот почему мы делаем это вшестером.
Дело не только в воле. Все общество, миллионы окружающих тебя людей обусловливают тебя, вольно или невольно. Они сами были обусловлены. Они могут не осознавать, что они разрушительны и насильственны. Они могут думать, что они тебе помогают. Они могут думать, что служат тебе великую службу из сострадания, потому что они любят человечество. Они были обусловлены так глубоко, что они не осознают, что делают с собственными детьми.
Учителя, доценты, профессора - все они инструменты, тонкие инструменты обусловливания людей. Священники и психоаналитики очень умны и эффективны в обусловливании людей; они знают эту стратегию. Они умеют манипулировать, искажать, давать тебе ложную личность и отнимать сущностное ядро.
Дисциплина - это совершенно другое. Дисциплина - это твой собственный выбор; она исходит от твоей собственной воли. Само слово «дисциплина» происходит от того же корня, что и слово «ученик». Дисциплина означает, что ты начинаешь учиться сам, потому что видишь, что никто не учит тебя истине. Люди заинтересованы в том, чтобы учить тебя индуизму, коммунизму, исламу; никто не хочет учить тебя истине. Когда ты начинаешь искать, исследовать, учиться сам - прекрасно зная, что никто тебя не поддержит, что тебе придется идти одному, - начинается дисциплина.
Дисциплина - это твоя защита от всей обусловленности. Дисциплина - это твой бунт, твоя революция.