Это было великое озарение. И общество взяло на себя заботу о тысячах монахов, тысячах монастырей; оно удовлетворяло все их нужды. В наше время то общество исчезло, ибо сегодня исчезло понятие будды. А ведь это просто нонсенс. Даже острова не являются островами. Углубись немного дальше, и ты обнаружишь, что острова соединены с материком.
Мы все соединены друг с другом, нужно лишь погрузиться чуть глубже. Наши корни переплелись, у нас один источник жизни.
В те времена данное решение оказалось большим прозрением, в частности в Тибете: каждая семья должна была отдать одного ребенка в монастырь, где он занимался бы только одним — дзадзэн. Его не должна была отвлекать никакая другая работа.
Сегодня подобной возможности уже нет. Вот почему я разработал несколько методов, позволяющих вам оставаться в мире, не нужно удаляться в монастырь, никто о вас там не позаботится. Можно оставаться в обществе и овладеть невидимым огнем, который постепенно станет таким же неотъемлемым компонентом жизни, как дыхание. И не нужно будет постоянно помнить о нем.
Маниша принесла сутру:
Однажды Джошу сказал монахам: я добросовестно практиковал дзадзэн в южной провинции на протяжении тридцати лет.
Он имеет в виду те тридцать лет, что провел у Нансена. Он говорит: «Я добросовестно практиковал дзадзэн на протяжении тридцати лет, не задумываясь о том, когда наступит просветление». Достигну я просветления или нет? Правда ли это или вымысел? Реальное ли это состояние или фантазии мечтателей? Действительно, как можно придерживаться одного и того же распорядка дня на протяжении тридцати лет: гулять, сидеть, спать?
Ты всецело отдаешь себя достижению одной цели: стать более сознающим, стать наблюдательным, быть наблюдателем, несмотря ни на что. Это выполнимо лишь тогда, когда входишь в контакт с мастером; мы не принимаем во внимание исключения. Мастер является наглядным примером того, что мечту можно воплотить в жизнь. Это не фантазии, это реальность, просто нам не попалась нужная методика.
Джошу мог придерживаться жесткого распорядка дня лишь потому, что он встретил Нансена. Само присутствие мастера наполняла его чувством огромной радости. «Это реально! Если это удалось Нансену, значит, удастся и мне!»
Нансен спросил его: «У тебя есть мастер?», но он не дал точный ответ на этот вопрос. Он сказал: «Да». Он сказал: «Мой мастер передо мной», указывая на Нансена, который медитировал лежа. Он назвал его Татхагатой.
Татхагата — самое восторженное имя, которым называли Гаутаму Будду. Чисто из уважения ученики не использовали имя Гаутама Будда, они пользовались словом «Татхагата». Это слово многозначительно. Оно произошло от татхаты, что означает быть здесь и сейчас: татхагата — это тот, кто всегда остается здесь и сейчас, кого не относит ни в прошлое, ни в будущее. Такой человек никуда не уходит и ниоткуда не возвращается; он просто остается здесь. Время летит, облака пролетают мимо, но ничто не в состоянии отвлечь его. Он пребывает здесь, от вечности к вечности. Этим самым уважительным именем последователи Будды обращались к своему мастеру.