«Одно время священник использовал меня как пример: он указывал на меня всем и каждому в церкви. Когда мне было четырнадцать лет, мы с кузиной проводили время с одним парнем. Он был классный, двадцати трех лет, и катался на мотоцикле. Так вот, мы тусовались с ним. Но неожиданно он умер. Священник сообщил во всеуслышание, что мне следовало рассказывать ему о Христе и читать ему Библию. Он сказал, что у нас в жизни был один лишь шанс совершить правильный поступок в отношении него. Других шансов не будет. Я выбежала из церкви вся в слезах. Я знала, что по моей вине этот парень отправился не на небеса, потому что я не нашла времени рассказать ему об Иисусе».
Дома мать Эми поддержала мнение священника и еще больше отяготила эту изнуряющую ношу стыда и вины по поводу того, что из-за нее другая душа оказалась преданной вечному проклятию. У Эми не было никакой возможности разрешить или исправить эту ошибку. Ей было сказано лишь, что у нее был один шанс сделать правильный шаг, но она потерпела полное поражение. Более того, по ее собственным словам, она потерпела неудачу не только с этим человеком, но и с каждым, кого она встречала в жизни, потому что не смогла привести их к Иисусу. Эта четырнадцатилетняя девочка несла на себе груз ответственности еще на протяжении следующих двенадцати лет.
В самом начале сеанса Эми погрузилась в воспоминания о внутриутробном периоде. По мере более глубокого погружения в состояние гипноза она стала проявлять нерешительность и страх. Ее голос часто звучал по-детски. Она мало осознавала свой выбор тела и план жизни: «Мне не нравится ощущение моего тела». Когда я
спросил ее о совместимости с телом и мозгом, она ответила: «Я думаю, что оно тоже сердится. Оно противится». Она ничего больше не сознавала в утробе матери.
Эми углубилась в воспоминания о прошлой жизни, но ей было трудно вновь пережить увиденное. Она увидела себя двенадцатилетней девочкой в коричневых лохмотьях, с грязными волосами и голодной, в заболоченной местности за пределами американского поселения. Ее изгнали:
«Я чувствую лишь, что не могу вернуться в город. Здесь я голодаю. Я одинока. Эта жизнь полна лишений и одиночества, и вокруг нет ни одного хорошего человека. Мне не нравится этот город, там нет ничего хорошего. Я не чувствую ничего хорошего. У меня нет ощущения, что он что-то значит для меня. Я могу покинуть его».
Мы переместились в момент ее смерти. Во время перехода она продолжила: «Я в небе, но смотрю на свое тело. Я еще рядом, но смотрю вниз. Я в деревьях, я сошла с ума. Я еще безумна».
Я спросил ее: «Что вы думаете о своей смерти?»
Она ответила: «Ну, она тоже свела меня с ума».
Эми стала более неопределенной и нерешительной. Переход в мир духа казался для нее новым. Я побудил ее обращать внимание на все, что появляется в ее сознании.
«Когда я стала удаляться, все почернело. Вижу что-то белое, и оно мерцает. Это по-настоящему белое. Оно танцует вокруг и приближается ко мне. Оно впереди и сверху, и я не могу его разглядеть. Похоже, у него есть крылья. Такое ощущение, будто меня куда-то тянет. Я могу сопротивляться, но не знаю, куда идти. Белый свет поглощает меня и затем отодвигается. Это личность. Меня затягивает во внешнее пространство.(Долгая пауза)Я не могу двигаться дальше».