Находясь в состоянии гипноза, люди передают гипнологу свои точные наблюдения — картины, которые они видят, и беседы, которые они слышат в своем бессознательном уме. Отвечая на вопросы, субъект не может лгать, но он может неправильно интерпретировать то, что он видит в бессознательном уме, также как мы делаем это в состоянии сознания. В состоянии гипноза людям трудно принимать то, в истинность чего они не верят.
Некоторые критически настроенные по отношению к гипнозу люди убеждены, что субъект, находясь в трансе, выдумывает свои воспоминания и дает такие ответы, чтобы они соответствовали теоретической схеме, предложенной гипнотизером. Я считаю, что такое обобщение является ложным допущением. В своей работе я воспринимаю и анализирую каждый случай так, как если бы я впервые получил подобную информацию. Если субъект сумел каким-то образом выпасть из гипнотического процесса и специально сочинить что-то о духовном мире, или он стал высказывать что-то по ассоциации с имеющимися у него идеями о жизни после жизни, то в таком случае эти ответы очень быстро придут в противоречие с отчетами о других случаях. Я знал и использовал метод тщательной перекрестной проверки уже в начале своей практики, и не встречал случая, чтобы кто-нибудь хитрил, искажая свой духовный опыт, чтобы удовлетворить меня. В действительности, субъекты в состоянии гипноза не задумываясь исправляли меня, если я неправильно или неточно интерпретировал их сообщения.
По мере того, как моя картотека росла, я путем проб и ошибок обнаружил, что вопросы о духовном мире следует формулировать в определенной последовательности. Субъекты в состоянии сверх-сознания сами не имеют особых причин или мотивов, чтобы выделять те или иные аспекты в океане информации о жизни души в духовном мире. Необходимо иметь правильный набор ключей к тем или иным дверям. В конце концов, мне удалось выработать надежный метод проникновения в различные сферы духовного мира, с помощью которого я могу открывать нужные двери в нужный момент во время сеанса.
Так как с каждым сеансом я обретал большую уверенность, люди чувствовал и, что я хорошо ориентируюсь в вопросах потустороннего мира, и поэтому спокойно рассказывали мне о нем. Среди моих пациентов, участвовавших в этих сеансах, были как очень религиозные мужчины и женщины, так и те. кто не имел особых духовных убеждений вообще. Большинство накопилось где-то посередине, располагая набором своих собственным представлений о жизни. В ходе своих исследований я обнаружил удивительную вещь: как только субъекты погружались путем регрессии в состояние своей души, все они демонстрировали замечательную последовательность в ответах на вопросы о духовном мире. Люди даже использовали одни и те же слова и наглядные описания, когда обсуждали свою жизнь в качестве души.
Однако, несмотря на факт этой гомогенности, или единообразия опыта столь многих пациентов, я продолжал проверять и сопоставлять высказывания моих субъектов и находить все новые подтверждения о характерных особенностях функциональной деятельности души. Имелись некоторые различия в рассказах, но это скорее всего имело отношение к уровню развития души, чем к существенному расхождению в восприятии каждым субъектом духовного мира.