Сэнсэй перевернул серебристую форму и прислонил ее к щиту по-другому, указав, куда направить луч. И едва свет попал в указанное Сэнсэем отверстие, весь серебристый металл словно обдало сиянием изнутри, яркое свечение вспыхнуло во всех его прорезанных конфигурациях. После этого послышался глухой звук «пу-ф-ф-ф», точно паровоз спустил пар. И щит чуть приоткрылся, немного отделившись от стены. Мы устремились к нему. Но Сэнсэй остановил нас и попросил всех зайти в нишу, находящуюся за постаментом, на котором находился череп. А сам, открывая дверь щита, быстро прикрыл нос и рот платком и отбежал к нам, пока та отворялась, отклоняясь в нашу сторону.
— Сейчас, проветрится, — объяснил он нам, сворачивая свой носовой платок.
Странно, но никакого особенного запаха я не ощутила, даже затхлости не чувствовалось. Мне подумалось: «А если там какой-то опасный газ? Тогда почему мы вообще не вышли из этого помещения, а стоим, как кучка идиотов, за постаментом? Так же недолго и того… так сказать, составить компанию лошадиному черепу на долгие века». Но Сэнсэй вел себя вполне спокойно, словно ничего страшного не произошло. Минут через десять он объявил:
— Ну, все, капсула готова к принятию гостей.
— Почему капсула? — удивилась я.
— Потому что капсула она и есть капсула, — проговорил с улыбкой Сэнсэй. — Даже если вся Земля взорвется, одни капсулы и останутся.
Мы вышли из нашего необычного укрытия и направились в комнату, уже скромно двигаясь за Сэнсэем во избежание других непредвиденных сюрпризов. Свои электрические фонари потушили почти сразу, поскольку там было достаточно светло. Комната оказалась небольшой, искусно выделанной таким же материалом, что и храм. На двух ее противоположных стенках возвышались причудливые наросты в виде ярко светящихся белых шишечек, которые, очевидно, и создавали такую яркую иллюминацию. Одна из стенок была сделана в виде длинного белого шкафа с открытыми ячейками. На них лежали какие-то старинные свитки, папирусы, стояли небольшие амфоры с загадочными рисунками и еще много непонятных вещиц. Сэнсэй привычно зашел в комнату и, не обращая внимания на предметы, сразу направился к ячейке, где лежал темный, небольшой цилиндр. Аккуратно открыв его, он бережно вытащил оттуда какой-то старинный пергаментный лист, пробежал текст глазами, а потом с такой же аккуратностью засунул его обратно, прикрыв крышкой цилиндра. Эту замысловатую вещицу Сэнсэй неожиданно протянул мне.
− Держи, это то, что ты просила.
− Я?! − несказанно удивилась моя особа.
Я стала быстро рыться в памяти, усиленно вспоминая, когда я что просила у Сэнсэя. Но, так и не вспомнив ничего конкретного, в растерянности произнесла:
− Спасибо… А что это?
− Это пергамин Агапита.
И тут меня осенило. От нахлынувшего волнения сердце учащенно заколотилось в груди. Я бережно приняла это бесценное сокровище. Подумать только, в моих руках находился пергамин самого Бодхисатвы Агапита, написанный по приданию самим Духом Святым! Пергамин того самого русского Бодхисатвы, который прославился далеко за пределами Киевской Руси и не только как искуснейший монах-врачеватель, но и как человек огромной духовной силы. Сколько тайн и легенд было связано с этим пергаментом и его обладателями!