Сэнсэя «пасли» и в последующие дни. Он водил наблюдателей за собой, как на экскурсии, демонстрируя то, что они должны, по его замыслу, увидеть. И, в конце концов, после недельных показов достопримечательностей своего бизнеса, он преподнес им долгожданный сюрприз, раскрыв перед их очами великую «тайну» больших денег — вывоз КРАЗами цветного металла с территории завода. Не надо быть психологом, чтобы увидеть на фотографиях, предоставленных позже Филером, в каком ужасе оказались «пасуны», присутствуя на последнем акте этой «пьесы». Их лица буквально перекосили жуткие гримасы. Вопиющая несправедливость и наглый грабеж их «законного» имущества с их «территории»!
Именно в самый пик бурливших через край чувств, когда «пасуны», матерясь на чем свет стоит, бежали к стоявшей за отвалами шлака машине, дабы побыстрее сообщить Хозяину ошарашивающую новость, какой-то пьяный бомж попросил у них сигаретку. Не вовремя для своего здоровья он появился на их пути! С явным ожесточением они поколотили попавшего под горячие головы и руки бедолагу, словно тот был виноват во всех их грехах и просчетах. Но пьяному бомжу как-то несказанно, везло. Его постоянно непредсказуемо «штормило» от выпитого, и он сам по себе удачно уворачивался от сильных ударов. И лишь икал и приговаривал, не справляясь с икотой и хлопая невинными глазками: «Мужики, вы чего?! Ик… Мужики… вы чего?!» Наконец, его с размаху пнули ногой в живот, и бомж вырвал все свое содержимое желудка, заляпав себя с головы до ног блевотиной.
— Тьфу ты, твою мать! — брезгливо отскочили нападавшие.
Смачно сплюнув в сторону, Серый побежал к машине. А его кореша, Лось и Дыня, все еще стояли в растерянности: пинать или не пинать пьяного дальше. Серый на ходу крикнул:
— Вам что, не… больше делать, как с этим говном возиться?!
Быстро заведя машину, он высунул из окна голову, пригрозив нерасторопным корешам:
— Слышь, вы, бакланы! Я что, неясно выразился? Еще раз эту «вонету»… сами потом будете мне машину языком вылизывать!
Такой веский аргумент быстро возымел действие. Дыня с Лосем прыгнули в машину, и та рванула с места, скрывшись в темноте.
Через пятнадцать минут к кряхтевшему в попытках подняться на неустойчивые ноги бомжу подъехала машина. Дверца открылась, и послышался голос:
— Вань, вставай! «Груз» уже отправлен с «курьерами».
Бомж, как ни в чем не бывало, вскочил на вполне трезво-устойчивые ноги. Аккуратно снял с себя замаранную одежду, сложил ее в плотный пакет и сунул в багажник, вынув оттуда сумку с чистой. Быстро переоделся и сел в салон, попутно стирая грим. Ну, как? Цел? — спросил тот же голос.
— А куда я денусь? Спасибо Сэнсэю, обучил стилю «Пьяного». А то бы крепко досталось.
— «Жучков» навесил?
— Обижаешь… Теперь даже если куртки порошком «тети Аси» будут стирать, хрен найдут этих «клопов». Они со злости мне такие свои укромные места открывали, точно красные девицы, что я аж растерялся, кого первого удовлетворить от столь неожиданной щедрости.
В салоне послышался тихий хохот. Дверца захлопнулась, и машина так же незаметно уехала, как и приехала.
* * *
Сэнсэй сидел в своем «Москвичонке» в условленном месте, ожидая Филера. После показательного шоу начиналось самое интересное послесловие. Наконец он увидел подъезжающую знакомую машину. Филер мигнул фарами с определенным промежутком, что означало: можно подойти к его авто. Сэнсэй пересел к Филеру, а двое «технарей» из машины Филера молча перебрались в «Москвич» Сэнсэя.
— Ну, и?.. — поинтересовался Сэнсэй.
— Лучше не бывает: Сейчас поедем слушать оперу.
Остановив машину недалеко от логова Бульбы,
Филер включил аппаратуру. Ждать пришлось недолго. Вскоре в наушниках послышался отборный мат.