И надо же такому случиться — именно в эту минуту погас свет! Люка оторвался от книги и боязливо стал озираться по сторонам. Вдруг он услышал какое-то непонятное шуршание. В его голове молниеносно вспыхнули ассоциативные картины из книги о приближении ужасной смерти. Люка хотел вскочить и убежать, но тело словно окаменело. А следующий момент вообще накрепко пригвоздил его к креслу. Внезапно вспыхнул свет неизвестно откуда взявшегося фонарика, который бесшумно, сам по себе, двигался в темноте. Нащупав присутствие Люки своим мерзким ослепительным лучом, он тут же пронесся по потолку и в следующее мгновение осветил ужаснейшее дьявольское обличив: редкая, торчащая во все стороны рыжая бородка, худощавое бледное лицо. Во всклокоченных волосах «демона» Люка даже узрел с перепугу настоящие рога, которые на глазах вырастали все больше и больше. Сердце Люки бешено заколотилось. Он выронил из рук книгу. Это дьявол будто материализовался с ее страниц, точь-в-точь… Медленно подходя к своей жертве, чудовище скорчило гримасу в виде улыбки, оголив уродливые зубы. Люка издал жалобный, беспомощный стон. Дернулся и обмяк всем телом с застывшими, расширенными от панического ужаса глазами. Дьявол, пришедший за ним во плоти, — последнее, что он увидел в своей жизни…
Сэнсэй зажег в комнате свет. Вано склонился над Люкой.
— Готов. Видно, сердце не выдержало, — сказал он.
И помолчав немного, сокрушенно пожаловался:
— Я ж говорил — хлюпик! Я даже не успел рот открыть и объяснить толково, зачем мы сюда пожаловали.
— Ничего удивительного. Я когда тебя впервые на «Острове» увидел, сам чуть не помер от страха, — подколол его с юмором Сэнсэй, поднимая книгу «Дьявол во плоти». — Так что ему вполне хватило твоего обличья.
— Я ж не виноват, что меня мама таким родила, — улыбнулся тот. — Ну и что теперь делать будем?
— Что? Что и задумали. Повезем к Тремовым в офис.
— На моей машине?!
— Ну, как договорились.
Вано наигранно вздохнул. И видя, что ему все равно придется тащить этого борова к себе в машину, пошел искать подходящую для переноса материю, бурча под нос:
— Вот так всегда… И за что мне такое наказание — таскать этот мешок с грехами убиения и чревоугодия на своих хрупких плечах… Я всегда говорил, неправильное и излишнее любление плоти, ее живота и покоя, из чего составляет самолюбие, приводит к грехам тяжким».
Пока Вано искал мешковину, Сэнсэй оглядел комнаты и просмотрел содержимое ящиков в столах и в шкафу. В одном из них он нашел коробку с разными детскими вещицами. А на самом ее дне детские порнофотографии, запечатлевшие грязные извращения Люки и страдание на невинных личиках детей от пяти до семи лет. Причем большинство фотографий было отснято на фоне комнат Люки.
— Ах ты сволочь! — не удержался Сэнсэй.
В дверях появился Ванно с огромным прочным целлофаном.
— Ты посмотри, чем эта падаль занималась! — сказал Сэнсэй, протягивая ему фотографии. — Он, оказывается, был скрытым педофилом!
Вано глянул на снимки и резко переменился в лице, отбросив целлофан в сторону.
— Вот мразь! Так он еще детские души калечил, урод! Гад, знал бы я раньше, он бы у меня такой смертью умер, что ад бы потом Раем показался…
Отец Иоанн сжал кулаки, словно собрал в них всю горечь, и угрожающе потряс ими в воздухе в сторону мертвого тела.
— Будь ты проклят, нелюдь! Чтоб душа твоя никогда не обрела покоя!
— Если она вообще у него была с рождения, — добавил Сэнсэй.
Вано расстелил широкий целлофан и с отвращением скинул тело Люки с кресла, словно мешок навоза. Пиная ногами, запихнул тело в целлофан. Вдвоем с Сэнсэем они завернули и вынесли Люку из дома. Затем уничтожили все следы своего пребывания в этом мрачном месте и потащили тело к машине.
— Чтоб ты сгорел в аду, — приговаривал отец Иоанн, все еще потрясенный увиденным.
Глава 10. БОЛЬШОЙ ПЕРЕПОЛОХ