Мне приснилось, что Я была дома у родителей, услышала на улице очень сильный ветер, выглянула в окно и увидела бурю, но смерча не было! На улице было темно, ветер был очень сильный – на яву я такого ни разу не видела! Дождь, порывы ветра, деревья почти лежали на земле, казалось что все вокруг сейчас куда-то унесет! С крыши соседнего дома сорвало антенну (!), и она в полете загорелась. Я запомнила этот горящий "факел" сорванный с крыши и падающий на землю! Почему-то думаю об этом весь день. Но во сне мне не было страшно, я была за окном и наблюдала за "интересным зрелищем".
Ветер, ночь и сестренки
Автор: Альбина albik, 26.06.2011
Сначала снился узкий коридор с дверьми, из которых я должна была выбрать одну, затем грянул осознанный сон.
Осозналась я уже в полете над мрачным городом. Я ничего не видела, но все ощущала, бог знает каким органом перцепции – и блеск воды внизу, и величественные здания неземной архитектуры, мосты, причалы, набережные. Город был незнаком и полон магии. Наверху, в полете, я не знала, что предпринять: конфликт между знанием, что в ясном сне можно творить все, что хочешь, и принятым в реале решением не вмешиваться в осознанные сны, поскольку то, что они хотят нам сообщить, гораздо, гораздо интереснее, чем наше бедное воображение. Так, мучимая сомнениями, я летела, а сон все длился и длился, и мое сновидческое я грохотало в небесах и негодовало, и даже, кажется, изрыгало огонь, наподобие Змея горыныча.
Через некоторое время я вспомнила, что только что пролетала мимо ярко освещенных окон, единственных во всем городе, на высоком этаже, и окна были открыты, и ветер вытащил наружу ярко-оранжевые, расписные занавески, которые плясали на ветру как длинные и радостные языки пламени.
Поскольку больше ничего интересного не было, я решила вернуться к этим окнам и заглянуть в них.
Я зависла возле окон, и, стараясь быть незамеченной (почему это в ОСах мне всегда хочется остаться незамеченной?), стала вглядываться. За занавесями была девичья светелка, принадлежащая сестрицам – совсем взрослым девушкам, и подросткам, и маленьким девочкам. Все они были красивые, светловолосые и веселые. На одной из узких кроватей в ряд сидели игрушки – куклы и мишки, дорогие сестрицам как воспоминания детства. Воспринимались они как существа, наделенные странной жизнью – жизнью, возникшей от любви к ним… В светелке происходило какое-то веселое действо, и мелькал полуголый мужчина-подросток, в фартуке, напомнивший мне диккенсоновского "тонконого подмастерья".
Одна из девочек заметила меня и высунулась в окно. Видимо, к тому времени я уже потеряла львиную долю осознаности, увлекшись сюжетом, и в любопытстве девочки не увидела никакой для себя опасности. Наоборот, желая ее порадовать, стала совершать в воздухе прыжки и кульбиты. Другие девочки тоже почувствовали интерес, но вдруг все пришли в волнение: появилась их мать, вылитая актриса Н. , и они, как и я, не хотели, чтобы она меня увидела. Мать остолбенела от изумления, но, к счастью, ее внимание было отвлечено обнаружением "тонконогого подмастерья" в постели одной из сестриц. В качестве об"яснения он привел следующий аргумент: "Завтра ей рано на работу в бар, вот я и остался, чтобы вовремя разбудить"