Многие из тех, кто знали меня в прошлом — в том числе бывшая жена и мои собственные дети, — имеют полное право открыто отвергнуть значимость этих записей, сославшись на то, насколько не безошибочно исполнял я даже простейшие, самые элементарные обязанности мужа и отца. Я потерпел в этом полную неудачу, как, впрочем, и во всех прочих сферах жизни — от дружбы и целостности характера до работы и ответственности за других.
Короче говоря, я остро сознаю, что просто не достоин звания «рупора Бога», или провозвестника истины. Я, должно быть, худший кандидат на подобную роль — да и думать о таком было бы слишком большой дерзостью. Отваживаясь высказывать истину, я попросту оскорбляю ее, ведь вся моя жизнь стала живым свидетельством моей слабости.
И потому, Боже, я прошу Тебя избавить меня от обязанностей Твоего писца и подыскать для этой цели кого-то другого, кто своим образом жизни доказал, что достоин подобной чести.
Я хотел бы закончить начатое, хотя ты вовсе не обязан это делать. Ты ничего не должен ни Мне, ни кому-то другому, но по твоим мыслям я вижу, что это занятие вызвало у тебя острое чувство вины.
Я разочаровал очень многих людей, даже своих собственных детей.
Всё, что случалось в твоей жизни, случалось именно для того, чтобы ты — и другие связанные с тобой души — развивались в точности в том направлении, в каком тебе следовало и хотелось расти.
Это идеальное оправдание, к которому прибегает любой последователь «Нью Эйдж» в попытках снять с себя ответственность за собственные поступки и избежать неприятных последствий. Я знаю, что всю жизнь был эгоистичен, невероятно эгоистичен. Я делал то, что мне нравится, как бы это ни отражалось на окружающих.
Делать то, что правится, — в этом нет ничего дурного…
Но многих людей это обижало, разочаровывало…
Вопрос лишь в том, чего тебе больше хочется. На самом деле, ты сам говоришь, что теперь тебе нравится поступать так, чтобы, по возможности, не причинять никому вреда.
Ну, это, мягко говоря, преувеличение.
Я смягчил намеренно. Тебе нужно научиться мягче относиться к самому себе. И прекратить себя осуждать.
Это не так просто, особенно когда другие осуждают тебя без колебаний. Я боюсь унизить Тебя и Твою истину. Я боюсь, что если закончу и опубликую эту трилогию, то окажусь таким скверным посредником, что дискредитирую Твою весть.
Истину нельзя дискредитировать. Истина есть истина, ее нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Она просто есть. Красоту и чудесность Моей вести не опорочить тем, что подумают о тебе. На самом деле, ты — один из лучших посредников. Именно потому, что жил так, что сам считаешь свой образ жизни далеким от совершенства.
Люди прислушаются к тебе, даже, если будут осуждать. А если они увидят, что ты по-настоящему искренен, они простят тебе и «неприглядное прошлое». Скажу тебе больше: пока ты тревожишься о том, что подумают другие, ты остаешьсяв их власти. Хозяином себе ты станешь лишь после того, как лишишься потребности в одобрении окружающих.
Я тревожусь не столько о себе, сколько о Твоей вести. Я боюсь запятнать ее собой.
Если так уж этого боишься, передай эту весть другим. Не думай о том, что можешь ее запятнать. Весть скажет всё сама. Вспомни, чему Я тебя учил. Не так уж важно, хорошо ли весть дойдет, — важно, чтобы ее передали. Вспомни и другое: ты учишь тому, чему учишься сам.