Наступило время провести третью контрольную серию вопросов, хотя мы с Лобанковым были уже почти убеждены в том, что старший Особый человек говорит правду.
– А какие глаза у людей в пещере? – тем не менее спросил я.
– Я же говорил, что у одних – большие, необычные, у других – обычные, как у людей, – сердито ответил старший Особый человек.
– А какой у них череп?
– Я же говорил, что у одних большой, у других – башневидный, у третьих – обычный, – недоуменно посмотрев на меня, сказал старший Особый человек.
– А какой у людей в пещере нос?
– Все верно, что я раньше сказал, – оборвал меня он.
– А какие уши?
Старший Особый человек взглянул на меня как на непонятливое малое дитя.
Лобанков прошептал:
– Хватит! А то он рассердится!
– Скажите, – подойдя к главному вопросу, спросил я, – а можно нам зайти в сомати-пещеру?
Наступило молчание. Старший Особый человек, видимо, не ожидал такого вопроса.
– Вы не пройдете испытательную медитацию, – ответил он. – Никто ее не смог пройти перед входом в пещеру, кроме меня и младшего Особого человека.
– А все-таки?
– Это смертельно опасно.
– У нас добрые намерения…
– Это не имеет значения.
– Тем не менее можно попробовать?
Чувствовалось, что старший Особый человек симпатизировал нам.
– Я подумаю, приходите завтра, – ответил он. Мы тепло попрощались со старшим Особым человеком, подарили ему рисунок с изображением нашего гипотетического атланта и ушли. На улице Лобанков сказал:
– Как нам повезло! Какой он молодец! Мы получили уникальные сведения от человека, который всю свою жизнь проработал напрямую с людьми в сомати. Но что примечательно – их там много, причем разных цивилизаций. Это Генофонд человечества! Пустят ли нас туда?
На следующий день мы с Лобанковым пришли к старшему Особому человеку и еще раз попросили у него разрешения хотя бы взглянуть на сомати-пещеру. При этом мы заверили, что от лам уже знаем, что пользоваться фото– и видеоаппаратурой строго запрещено.
– Я еще раз хочу вам сказать, что вход даже в первый зал сомати-пещеры смертельно опасен, – тихо проговорил старший Особый человек.
– Мы понимаем это, – тут же ответил я.
– Я поговорил с младшим (Особым человеком. – Э. М.). Мы Решили разрешить одному из вас войти в первый зал пещеры. А дальше вы все равно не пройдете, вы не сможете пройти испытательную Медитацию. Никто не мог преодолеть это! – сказал старший Особый человек.
– Спасибо.
– Но имейте в виду, – продолжал старший Особый человек, если вы почувствуете себя плохо, уходите обратно. В противном случае вы погибнете. Ясно?
– А фонарик взять можно? – спросил Лобанков.
– Можно, но слабый.
Пустят ли нас в сомати-пещеру?
Возвращаясь в лагерь, мы терялись в догадках о причинах допуска одного из нас в первый зал сомати-пещеры.
– Наверное, им легче допустить нас в первый зал пещеры и показать, что пещера непроходима, чем стеречь нас: а вдруг мы выясним, где находится сомати-пещера, пойдем туда самостоятельно и погибнем, – сказал Лобанков.