Было Рарогу, когда пришли войной саксы, даны, фризы и окружили родной город, от десяти до пятнадцати лет. Точно никто теперь не скажет. Ведь календари у разных народов были разные. При пересчете, конечно же, ошибки вкрались.
Пришла, как всегда с Запада, беда на славянскую землю!
Да еще лютичи предали. Их конница со стыда неподалеку в лесочке прячется, но в случае чего ударит по своим же.
Все это Годслав прекрасно понимал, видел, но сдаваться — даже мысли не было. Наоборот, взял с собой несколько верных дружинников и поехал на переговоры к саксам. Не понимал он, что честь и достоинство — это черта соколов, а у воронов, перво-наперво, — желание обхитрить.
И перехитрили саксы: схватили его, немногочисленную охрану перебили, а самого Годслава на глазах защитников Рарога казнили неподалеку от крепостной стены. Закрыла глаза Умила детям своим во время казни, чтобы не видели смерть отца своего… Ни слезинки не проронила, только помрачнела и поседела в один день. Такого, Ватсон, ни одна актриса не сыграет.
Рарог поднял глаза, когда уже все свершилось, и спросил:
— Нет больше отца?
— Но есть ты, сын! — ответила Умила. — Тебе еще много чего предстоит сделать. На роду так твоем написано. Волхв сказал: великий знак был. Не знаю, о чем он говорил, но знаю точно, спасти вас, детей своих, я должна. Отец ваш подозревал, что саксы с данами его обманут, и я должна выполнить его последний наказ — вырастить вас без отца, но в любви к нему! А потому я должны быть рядом с вами. Идемте же за мной.
Пробралась Умила с охраной и детьми по подземному ходу далеко в поле, сели на коней, доскакали до берега, а там их уже ждали ладьи с их верными друзьями-варягами, будущими воспитателями Рарога.
Спасла Умила своих детей, в безопасное место направила, куда саксы и даны не решались сунуться.
Но предварительно зашли на главный святой остров славянский — Руян. Нынче он называется, Ватсон, Рюген. На нем когда-то стояло капище главного славянского бога Свентовита, от славянского слова «свет». Он был четырехлик, смотрел на все четыре стороны света, возвышался на белых халцедоновых скалах, которые обрывом уходили в море. Такой великий русский поэт, как Пушкин, писал о нем в одной из своих сказок и называл его островом Буяном. Я был на нем, Ватсон, когда стоишь на этих халцедоновых скалах над обрывом и смотришь на свинцовые буруны моря, вспоминаются стихи русского поэта: «Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет…»
На этом острове жил главный славянский жрец. Поклонились ему прибывшие. Благословил он их на новую жизнь. Долго на Рарога смотрел: «Не вижу будущего твоего. Одно знаю: оно загадочно… Оберег сильный на тебя налагаю. Но если положенного не исполнишь, страшная смерть тебе предстоит. А как исполнишь, светлой кончина твоя будет и отец твой на Сварге обнимет тебя».
— Простите, Холмс, откуда вам все это стало известно. Об Умиле, о Годславе, о трех их сыновьях? О Гостомысле, наконец?