Врач же тем временем продолжал: «Если человек не верит в Царство Небесное или в жизнь после смерти, то, попадая на другую сторону мира, он начинает скитаться. Ему некуда идти, ему не с кем встречаться, так как все время он убеждал себя, чтотамможет существовать лишь ничто. Он подобен слепцу, утверждающему, что если он не видит какой-то вещи, то ее не существует». Он прервался и окинул Молигрубера проницательным взглядом. Убедившись, что тот понял, о чем шла речь, доктор продолжал: «Сейчас ты, наверное, думаешь: „Куда это я попал?“ – ну так вот, ты не в аду. Ты только что пришел из ада. Единственным адом является то место, которое вы зовете Землей. Нет иного ада. Не существует муки вечной и проклятий, не существует адского огня и чертей с вилами. Ты приходишь на Землю, чтобы учиться, чтобы обогащать свой опыт. Когда же ты научился тому, за чем приходил на Землю, то сбрасываешь свое износившееся тело и уносишься в астральные сферы. Существует множество планов существования – этот план является низшим. Он находится рядом с земным, и ты оказался на нем, потому что у тебя не хватает понимания высшего – тебе недостает способности верить. Окажись ты сейчас на более высоком плане существования, то тут же ты был бы ослеплен мощными лучами куда более высоких вибраций». Увидев, что Молигрубер совершенно потерялся, врач озабоченно закусил губу. Затем, после минутной паузы, сказал: «Пожалуй, тебе сейчас стоит отдохнуть. Я не хочу перегружать твой мозг. Пойди, отдохни, а затем мы продолжим нашу беседу. Мне есть еще о чем рассказать тебе».

Молигрубер вошел в комнату, которая показалась ему весьма комфортной, но как только он достиг ее середины, все вокруг исчезло и Молигрубер – даже не догадываясь об этом – провалился в сон, во время которого его «астральные батареи» подзаряжались. Да, ему нужна была подзарядка после всего, что он пережил в течение этого дня.

Проснулся Молигрубер рывком, охваченный внезапно налетевшим страхом. «Боже правый, – воскликнул он, – я опоздал на работу, теперь меня уволят, и придется жить на пособие по безработице». Он опрометью сорвался с постели, да так и прирос к полу, изумленно воззрившись на роскошную меблировку комнаты и раскинувшийся за огромным окном восхитительный пейзаж. Но мало-помалу все вернулось на свои места. Он был свеж и бодр, как никогда в жизни – как никогда в жизни? Тогда где же он теперь? В жизнь после смерти он не верил, но уж умер-то он наверняка, так что, по-видимому, ошибался, и жизнь после смерти все-таки есть.

В комнату с приветливой улыбкой вошел человек и произнес: «Так это ты один из тех, кто не прочь позавтракать? Ты ведь любишь вкусно поесть, верно?» При одном напоминании о еде в животе у Молигрубера заворчало. «А то как же, – ответил он. – Не пойму, как вообще можно прожить без съестного. Поесть я люблю, и чтобы побольше, но вот этого мне как раз всегда недоставало. – Он чуть помедлил, потупившись, и добавил: – Я жил на одном кофе и гамбургерах – на том, что подешевле. А больше, собственно, и есть было нечего, разве что краюха хлеба перепадет. Эх, как бы я хотел наесться до отвала!» «Что ж, закажи, что нравится, и получишь», – ответил человек, окинув его взглядом. Молигрубер растерялся – сколько всевозможных заманчивых названий мелькало перед его глазами в меню, вывешенных у дверей отелей и ресторанов. Как там у них было? На мгновение он задумался и чуть не замурлыкал, припомнив один совершенно особый завтрак, зазывно манивший зайти в очень классное местечко. Почки под острым соусом, яичница, тост – словом, уйма всякой всячины. О некоторых блюдах он и понятия не имел, другие никогда не пробовал. Тут его собеседник неожиданно улыбнулся и сказал: «Все ясно, ты создал очень яркий образ, так что получай заказ». С этими словами он рассмеялся и вышел из комнаты.

Молигрубер проводил его взглядом, недоумевая, с чего это он так поспешно удалился. А как же завтрак? Сам же попросил его заказать завтрак, а потом вдруг взял и вышел.

Невесть откуда возникший нежнейший аромат заставил Молигрубера резко обернуться. Прямо за его спиной стоял накрытый нарядной белой скатертью стол. Салфетка, столовое серебро, поразительной красоты тарелки, – все было на своих местах, а при виде красовавшихся на столе блюд, накрытых сверкающими металлическими крышками, глаза у него просто полезли на лоб.