Сейчас кажется, что весь мир озабочен сексуальными вопросами. Людей интересует лишь секс, причем секс им нужен не для продолжения рода или продолжения расы, нет, им нужны лишь удовольствия, заключенные в нем. Истинная близость - это те переживания, которые возникают при общении двух душ, покидающих этот мир для того, чтобы возвратиться к своему Сверх-Я. Только там мы можем испытать высший восторг, высшую радость. Тогда мы осознаем, что все беды, пережитые на Земле, нужны были нам лишь для того, чтобы освободиться от всего дурного, очиститься от злых мыслей. Но я считаю, что этот мир слишком жесток. Он так жесток, что люди, вместо того чтобы очищаться в нем, все больше и больше погружаются в страдания, становятся все более злыми и дают выход своим дурным эмоциям, отыгрываясь на маленьких животных. А это очень обидно, так как кошки, например, являются глазами Богов. Кошки могут ходить куда хотят. Никто не замечает кошку, тихо сидящую рядом, - ее ноги согнуты, хвост подтянут к туловищу, глаза полузакрыты, и люди думают, что она дремлет. Но это не так - кошка работает, она транслирует все происходящее. Наш мозг не в состоянии увидеть что-либо без участия глаз, мозг не в состоянии произнести что-либо без помощи голоса. С кошками же все обстоит иначе - они сообщают Садовникам Мира о том, что происходит вокруг, Со временем мы поймем это, со временем мы осознаем, что кошки спасли нас от многих роковых ошибок. Какая жалость, что мы относимся к ним так плохо!
Глава седьмая
Лобсанг! ЛОБСАНГ! Поднимайся, у нас есть кое-какие дела. Я подскочил в такой спешке, что споткнулся о собственные туфли, вернее, сандалии: такой вещи, как туфли, в Тибете не существовало. Основной обувью были сандалии, а для дальних странствий надевали сапоги, доходящие до колен. Так или иначе, мои сандалии скользили по полу в одну сторону, а я кубарем катился в противоположную. Когда я приблизился к Ламе, он произнес:
- Сейчас нам следует немного заняться историей, подлинной историей, а не выставляемой в книгах ерундой, где истинное положение дел изменяется таким образом, чтобы это не досаждало власть имущим.
Он провел меня в помещение, которое мы условились называть "Мировой Комнатой", и мы уселись там в закутке, называемом нами "консолью".
Это было действительно потрясающе; макет мира казался больше, чем комната, в которой он находился, что, по общему разумению, невозможно. Лама угадал мои мысли и сказал:
- Безусловно, когда мы входим сюда, то попадаем под влияние четвертого измерения, и в четвертом измерении получается модель, которая больше, чем содержащая ее комната, если эта комната трехмерна.
Но давай оставим это и подумаем о следующем. Все, что мы здесь видим, - это реальные события, происходившие в мире в прошлом, что-то вроде эха. Если шуметь в местах обитания эха, то те же звуки неизбежно вернутся назад. Вот все, что можно вкратце об этом сказать; это, конечно же, не строгое определение, потому что я пытаюсь, будучи в трехмерном мире, толковать о том, что находится в четвертом и пятом измерении. Итак, тебе придется доверять своим чувствам, и тогда то, что ты видишь, будет абсолютно точным.
Он прошелся по комнате и продолжил:
- Мы наблюдали образование мира, мы видели самые первые создания гоминидов, помещенных в этот мир. Давай приступим к следующему этапу.
В комнате стало темно, и я почувствовал, что падаю. Инстинктивно я вцепился Ламе в руку, и он обнял меня за плечи.
- Все в порядке, Лобсанг, на самом деле ты не падаешь, просто твой мозг готовится к восприятию четырех измерений.
Ощущение падения прекратилось, и я вдруг обнаружил, что нахожусь в невероятно пугающем мире. Там были гигантские звери, превосходившие своей уродливостью все, что я когда-либо видел. С отвратительнейшим звуком огромные создания проносились по воздуху, тяжело хлопая крыльями. Этот звук был похож на скрежет старой заскорузлой кожи. Крылья едва удерживали этих монстров в воздухе, Они кружили над землей, и внезапно один устремился вниз, чтобы схватить кусок пищи, который выпал из пасти другого, Но, опускаясь па землю, эти создания так и оставались на ней. Крылья не могли поднять их снова в воздух, а ног, чтобы оттолкнуться от земли, у них не было.