Вопрос обоснованности двенадцатиричной системы счисления следует вынести на всеобщее рас-смотрение, чтобы ему можно было дать компетентное опровержение. По мнению автора, предоставленные доказательства веско свидетельствуют в пользу того, что двенадцатиричную систему счисления следует принять в качестве «универсальной» и что вся наша система теории чисел, основывающаяся на предполо-жении, что к любому числу всегда можно прибавить единицу (N + 1), содержит в себе серьезную ошибку на уровне ее основ. Продолжать применять математику, основываясь на традиционно принятом прямоли-нейном подходе, означает добровольно отбросить «объективные доказательства» в пользу традиционных предписаний.

Желающим узнать больше об этих и других математических доказательствах следует написать Ли Кэрроллу. Если откликов будет достаточно много, мы издадим книгу, которую можно назвать «учебником математики Новой Эры для начинающих». Человечество определенно не может рассчитывать на «смену парадигмы» до тех пор, пока не будет откорректирована математика. Математика — это основа всех осталь-ных логических операций. Если математика не изменится, не наступит никакой Новой Эры, а будет лишь новая витрина в старой лавке. Результат этих математических открытий заключается в том, что впервые в истории человечества можно показать: то, что до сих пор считалось «символом веры», на самом деле в приказном порядке поддерживалось логикой. Теперь можно будет разрешить огромное количество вопро-сов, возникающих перед теологией, философией и этикой, которые были неразрешимыми до сих пор. И логика дает на них удивительные ответы. Лично я пришел к поразительному и, я полагаю, неизбежному заключению по поводу природы самой физической Вселенной. И остается сказать: добро пожаловать в на-стоящую Новую Эру!

Искренне ваш,

Джеймс Д. Уотт

Книги Крайона разваливаются у вас в руках? Вот рассказ о том, почему так произошло. Возможно, вы иначе посмотрите на свою распавшуюся книгу после того, как прочтете это.

Итак, в понедельник утром я выхожу из дому и направляюсь в студию звукозаписи. Случайно я на-ступаю на спящую кошку, которая дико взвизгивает, взмывает на восемь футов в воздух и сбивает с крючка висящий на нем горшок с цветком. Я наклоняюсь, чтобы успокоить кошку (которую моя жена Джен назва-ла Жасмин), и мне на голову падает цветок (конечно же, только что политый). Цветок (который Джен на-звала Августой), не удовлетворяясь тем, что ударил меня, обливает мою чистую одежду. Слыша шум, Джен выбегает на крыльцо, чтобы увидеть, все ли в порядке с Жасмин и Августой (она знает, что я-то бессмер-тен… по крайней мере, я ей так говорю).

Итак, я двигаюсь назад, в дом, уже опоздав на работу, шепча всякие вещи вроде «черт возьми» и «чтоб тебя!» Естественно, я не могу войти в дом через парадную дверь, поскольку теперь я весь перепач-кан. Я должен идти на задний двор (у нас есть правило, которое гласит, что запачканные «каналы» должны попадать в дом через черный ход, который Джен называет «грязным ходом»). По пути на задний двор (по заросшей тропинке, которую, клянусь, я прежде никогда не видел), я поскальзываюсь в грязи и порчу свои туфли. Новые чертыхания.

Теперь очевидно, что я должен снова принять душ, найти чистую одежду и опять попытаться проде-лать все процедуры «выхода на работу» (вздох). Я начинаю ощущать подавленность, бросаюсь к двери, чтобы выйти на улицу, когда вдруг звонит телефон. «Тебя», — говорит Джен. Тысяча чертей!