Например, один известный материалист, близко знакомый одному из членов нашего общества, был недавно обнаружен своим другом в высшем подразделении астрального мира, где он окружил себя книгами и продолжал свои исследования почти так же, как делал это и на земле. Будучи спрошен своим другом, он охотно признал, что теории, которых он придерживался на земле, были опровергнуты непреодолимой логикой фактов, и тем не менее, его склонность к агностицизму была ещё достаточно сильна, чтобы не дать ему принять то, что говорил ему друг о существовании ещё более высокого духовного состояния в небесном мире. И всё же в характере этого человека конечно же было многое, что могло бы найти полное выражение лишь в небесном мире, а поскольку его полное неверие в какую-либо жизнь после смерти не предотвратило его астрального переживания, то не видно причин и полагать, что оно может пресечь должное действие в нём высших сил на ментальном плане.
В здешнем мире мы постоянно обнаруживаем, что природа не делает никаких скидок на наше невежество относительно её законов, и если находясь под впечатлением, что огонь не жжёт, человек сунет в него руку, он быстро убедится в своей ошибке. Точно так же и неверие человека в будущее существование никак не подействует на законы природы, и по меньшей мере в некоторых случаях он просто обнаружит после смерти, что находился в заблуждении. Тот вид материализма, который имела в виду Блаватская, это, вероятно, что-то намного более грубое и агрессивное — то есть когда у человека вряд ли есть какие-либо качества, которые для своего выражения потребуют небесной жизни, но пока таких случаев нам наблюдать не доводилось.
Карма в небесной жизни
В ранний период нашего изучения теософии мы были склонны смотреть на все другие миры, кроме физического, как на почти что исключительно театр следствий, но не причин. Предполагалось, что человек в значительной мере тратил жизнь на создание кармы, а своё существование на астральном и ментальном планах — на её исполнение, и предположение, что человек мог как-либо создавать ещё карму даже на астральном плане, считалось почти еретическим.
Но годы шли, некоторые из нас смогли изучать астральные условия лично, и тут стало очевидным, что эта идея была ошибочной, поскольку оказалось явно возможным, работая на этом плане, производить разного рода действия, влекущие далекоидущие результаты. Мы скоро увидели, что такие результаты может производить не только человек, всё ещё привязанный к физическому телу, но это было и в силах того, кто уже отбросил этот проводник. Мы обнаружили, что любой развитый человек в астральной жизни после физической смерти столь же активен во всех отношениях, как и в предшествовавшей физической жизни, и что он несомненно может помогать или вредить не только своему прогрессу, но и прогрессу остальных в той же мере, что и раньше, а следовательно, что он всё время порождает карму величайшей важности.
Эти изменённые взгляды на посмертные условия постепенно проникли и в нашу литературу, и можно считать, что они теперь общеприняты среди теософов. Но на протяжении долгих лет после того, как мы подправили свои представления по этому важному вопросу, мы всё же придерживались идеи, что хотя бы в небесном мире человек не должен делать практически ничего, кроме как наслаждаться условиями, которые он создал для себя в течение предыдущих стадий своего существования. В целом для обычного человека это верно, хотя мы не всегда осознаём, что даже в ходе получения этих удовольствий обитатель небесного мира воздействует на других, а потому производит результаты.