Два года… Два года назад он познакомился с человеком который начал обучать его искусству алтайских воинов-шаманов Тай-Шин. «Свободные Волки». «Вершина Горы». Древняя доктрина сверхчувственного восприятия. Но обучение не было закончено. Однако кое-чему он успел научиться. И раз его не приняли в круг избранных, он волен распоряжаться полученными навыками в соответствии со своим мировоззрением. Однако, несмотря на это, Аргус старался не вносить в искусство «Черного Волка» ничего лишнего. Он прекрасно понимал что, будучи древней доктриной, Тай-Шин смогло остаться действенной и по сей день только благодаря определенным правилам, нарушение которых могло повлечь за собой самые непредсказуемые последствия. «Черный Волк» являлся начальной дисциплиной для дальнейшего изучения Тай-Шин. Сюда входило все связанное с боевым искусством ножа и психологическим воздействием на противника. И именно поэтому следовало быть максимально осторожным во всем, что касалось использования аспектов этого знания в современном мире. «Ну что же, для защиты, так для защиты». Он закрыл глаза и отпустил свой внутренний диалог, погружаясь в спокойную пустоту безмолвного сознания. Ловушки расставлены. Зеркала готовы.
Окутанный тягучим ароматным дымом он так и просидел неподвижно до того момента, пока не запищал пейджер сигнализации, извещая о том, что сканер засек крупный объект в непосредственной близости с домом. Это значило, что кто-то остановил автомобиль на площадке перед коттеджем. Это также значило, что «гости» прибыли. Аргус отрешенно кивнул сам себе, и неслышно встав, совершенно бесшумно переместился к окну. Отсюда площадка перед домом была как на ладони, и он неподвижно наблюдал, как Валерия растерянно пытается открыть калитку, манипулируя своим бесполезным уже браслетом перед пультом домофона. Как и следовало ожидать, она приехала не одна. Ведь могла бы взять такси и хотя бы изобразить что-нибудь оригинальное, придумывая очередную ложь, облаченную в жалостливую нелепицу.
Красный «Порше» пронзительно засигналил, привлекая внимание хозяина безмолвного дома. Спустя минуту, водитель покинул автомобиль, раздраженно что-то говоря своей спутнице. Судя по его жестам, он предлагал не то перелезть через калитку, не то вообще своротить ее с петель.
Аргус не шевелился. Он ждал. Противник должен сам вторгнуться на его территорию, создавая необходимый прецедент. Тогда все условности будут соблюдены. Тогда уже можно будет не сдерживать себя.
— Ты, долбанная козлина! Давай открывай ворота! — Анжей был уже совсем невменяем. Было непонятно, как он вообще доехал сюда, управляя автомобилем. — Привез я твою жену истеричную. Выходи, забирай ее, а то обратно увезу.
Валерия плакала. До нее постепенно стала доходить вся серьезность происходящего. Она присела на корточки прямо перед воротами и обхватила голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону. В это время Аргус неслышно вышел из дома через второй вход. Оказавшись на улице, он вдруг замер на мгновение. Ему показалось, что за ним кто-то наблюдает. Он прислушался, различая только шелест теплого летнего ветра в листьях деревьев и вопли пьяного Анжея с другой стороны ограды. Аргус обернулся на темные кусты сирени в глубине сада. Если кто-то наблюдал за ним сейчас, то только оттуда. Мальцев расфокусировал зрение, пытаясь разглядеть незримого соглядатая. Нет. В саду он был один. Его зрение невозможно было обмануть, недаром ведь его называли «тысячеглазым». Но вот это ощущение… Казалось даже что на него смотрит не человек, а сама Вселенная взирает сверху вниз тысячей золотистых глаз, словно зеркальное отражение увеличенное в гигантской линзе. Мальцев покачнулся, почувствовав головокружение. Такое же состояние у него было, когда он покидал Алтай. Вернее было бы сказать — бежал с Алтая. Бежал, гонимый древними страхами и ослепленный обретенным могуществом. Бежал, чтобы помогать людям…
«Не уравновешенный Белым Волком, Черный Волк заведет тебя в самую дикую чащу тайги, ослепив силой и ослабив страхами. Искусство Черного Волка, практикуемое обособленно, опасно для воина Тай-Шин. Помни об этом всегда…»
— Анжей, не надо!
Далекий крик Леры вывел его из состояния оцепенения, вызванного нахлынувшими ощущениями и воспоминаниями.