Адучи посмотрел на филина и молча кивнул ему, словно спрашивая, что делать дальше. Но птица сидела не шелохнувшись, будто превратившись в один из резных идолов. Тайшин сделал шаг вперед и остановился. Он знал, что должен войти в эти ворота, сложенные из иссушенных жердей, но в то же время, что-то мешало ему сделать следующий шаг. Он застыл перед входом, словно завис между прошлым и будущим, настоящим и безвременьем. На какое-то мгновение Адучи показалось, что время на самом деле остановилось, но он начал выпадать из него, пробуждаясь и теряя ощущение реальности. Он запаниковал, а потом понял, что так еще быстрее выйдет из Кэрсо. Нужно было на чем-то сфокусировать свое внимание, не позволить ему включиться в виртуальный поток внутренней болтовни. Адучи сосредоточился на мельчайших деталях молитвенника, рассматривая его из-за ограды. Но вдруг вся поляна стала погружаться в туман. Он выполз из леса и теперь заполнял поляну призрачными клубами ночной дымки. Адучи почувствовал, что еще мгновение и древний молитвенник раствориться в тумане, оставляя за собой лишь обычные заросли травы и чертополоха. Туман сгустился и стал непроницаемым. Лишь силуэт филина, сидящего на жердине, возвышался над клубящейся дымкой. Адучи уже ничего не видел, но продолжал ощущать присутствие Кэрсо вокруг. Шепот. Возник где-то рядом и исчез. Туман. Тишина. Опять кто-то шепчет, совсем рядом, в нескольких шагах. Но никого не видно. Лишь непроницаемая стена тумана вокруг. Адучи плывет в этой призрачной реке, отыскивая шептуна. Тщетно. Он как будто растворяется в серебристой пелене, тая словно фантом. Кто это? Аксумаи? Вдруг… в тишине возник еще один далекий звук. Адучи прислушался к нему. Это была музыка. Простая, и в то же время невероятно глубокая и мелодичная. Туман стал таять. Через несколько мгновений он отступил обратно в лес, будто впитался в иглы и стволы окружающих поляну кедров. Адучи по-прежнему стоял на поляне перед входом в молитвенник, и он по-прежнему был в Кэрсо, истинном Сновидении. А музыка уже звучала со всех сторон. Странная, чарующая, наполненная диковинными ритмами, завораживающими дух. Тайшин никогда не слышал ничего подобного, и в то же время, мелодия была ему смутно знакома. В этот самый момент, когда он стоял зачарованный невидимым игроком, из молитвенника, откуда-то изнутри, вышел человек. Шаман. Он был облачен в одежду, окрашенную в красные тона: причудливая красная маска на лице, красные и бордовые перья в длинных волосах, шикарный костюм из небольших красных пластин, красные широкие штаны и мягкие кожаные туфли, тоже красного цвета. На руках у него были надеты красные перчатки с удлиненными пальцами, которыми шаман перебирал в воздухе, словно извлекая из него все эти чарующие звуки. Зрелище было абсолютно нереальное. Для обычного восприятия. Но для восприятия погруженного в Кэрсо, маскарадная фигура шамана очень гармонично вписывалась в антураж призрачной поляны.
Шаман танцевал. В каждом его движении была невероятная грация, как будто танцор был Мастером Танца. Он проплыл под музыку по внутреннему двору молитвенника и остановился справа от входа. В этот момент из молитвенника появился второй персонаж этого невероятного Сновидения. Но в отличие от первого шамана, второй шаман был одет в одежду темного цвета. На лице черная маска, закрывающая нижнюю половину лица. На голове тоже перья, но не пышные и яркие как у танцора, а черные и тонкие, принадлежащие ранее вороньим крыльям. Темная одежда сшита из шкуры черного волка. Черные штаны и туфли были украшены темно-синими кожаными полосками. Шаман двигался стремительно и неслышно, в одно мгновение оказавшись слева от входа, словно пронизав пространство своим телом. Филин, по-прежнему сидевший на оградной жерди, занервничал и расправил пестрые крылья, заурчав и замигав глазами. Адучи замер, разглядывая обоих сновидцев. Феникс и Ворон. Он начал что-то вспоминать.
Тайшин вдруг все понял. Он улыбнулся и сделал шаг вперед…
Пробуждение было подобно падению с неба. Адучи вздрогнул и открыл глаза. Было уже светло. Солнце пробивалось сквозь ветви деревьев, яркими лучами восхода. Костер погас, и теперь лишь слабо тлели в центре костровища самые большие угли. Рядом лежал, укутавшись в ветровку и ежась от утренней свежести, Аксумаи. Он еще спал. Или делал вид, что спал. От тайшина можно было ожидать чего угодно. Адучи вспомнил свой яркий сказочный Сон и улыбнулся. В это время заворочался Проводник и, откинув капюшон, посмотрел на Коврова. Адучи рассмеялся. Заспанное и покрытое травяной краской лицо тайшина выглядело невероятно комично.
— Доброе утро! — кивнул ему Максим, поежившись от прохлады.
ХРАНИТЕЛЬ. Знаки Воды
Телецкое Озеро. Мыс Куван
«Мы стояли на плоскости, с переменным углом отраженья.
Наблюдая Закон, приводящий пейзажи в движенье.
Повторяя слова, лишенные всякого смысла
Но без напряженья, без напряженья…»
Б.Г. «Аквариум»
Лодка, урча мотором, отошла от берега, оставив на суше двух человек — алтайца, неопределенного возраста и молодого человека лет тридцати. Лодочник помахал им рукой на прощание и направился обратно, в Иогач, откуда два странных человека прибыли вместе с ним в это безлюдное место, обдуваемое холодными ветрами с залива Камга.
Когда Аксумаи и Адучи остались на берегу вдвоем, они набрали сушняка и сложили костровище неподалеку от кромки озера. Когда огонь вспыхнул среди сухих коряг и высушенного мха, Аксумаи сел к нему поближе и кивнул Адучи на место рядом с собой. Они опять прибыли сюда налегке, не взяв с собой ничего кроме ножей, поэтому ни суета с палатками, ни раскладывание походного скарба не отвлекало их от основной цели визита — от погружения в мифы и предания, которые помогали им преодолевать очередные Ворота на Волчьей Тропе. Так называли тайшины последовательное посвящения в таинство Иту-Тай — учение о двух Силах.
— Ты никогда не задумывался, почему мы часто разводим огонь рядом с естественными водоемами или реками?