"Черт, черт…".
Только сейчас Иноземцев почувствовал, как новый запах коснул-ся его обоняния.
"Черт, черт, Язычник проклятый…".
Мангун неподвижно лежал под девушкой, зачарованный этим хо-лодным темным запахом, и, обмирая от ужаса, лихорадочно сообра-жал. Он узнал этот запах! Это и был запах тьмы. Запах смерти. КАМАКСДОЛ. Смерть-трава. Корчун. Он витал темными клубами не-уловимого тумана, видимого только взору Мангуна. поднимаясь сни-зу, откуда-то с кровати, кружась над обнаженными телами, обнимая их своими эфемерными руками. Драконий глаз. Черноголов. У него много названий. Вот он – удар Язычника. Его самого нет здесь сей-час, ему и не надо здесь быть. Проклятый ублюдок все-таки перехит-рил, пропитал постельное белье аэрозольным раствором, который, очевидно, испаряется при определенной температуре. Например, под двумя разгоряченными сексом телами. Неужели Язычники способ-ны на подобные трюки? Корчун. Да, это он. Его невозможно спутать ни с чем. Это визитная карточка Язычников. Это – смерть.
Мангун разглядывал девушку и видел, что она действительно по-добна скрученной пружине. Тронь ее – и спираль раскрутится, выс-вобождая скрытую в себе силу. В ней что-то спрятано, там, внутри. Какая-то программа. Иначе Камаксдол сразу лишил бы ее воли, разума, жизни. Это трава не для людей, не для Ургудов… и уж тем более не для Ситанов и Мангунов. Только Язычники владеют ее секрета-ми, только им раскрывает она свои тайны, не отнимая взамен их жизни и души. Обычный человек не способен выдержать касание этой силы. Значит, Язычник подготовил ее к этому, колдовал над ней, прежде чем подсунуть в качестве наживки, приучая ее к этому жуткому яду, попутно вкладывая в ее разум тайные коды неведомой программы, которые будут управлять ею сейчас. Пошевелиться нельзя. На любое движение она ответит агрессивно, Мангун чув-ствовал это. Ее мышцы налились грозной силой и теперь ждали ка-кой-то команды, которая формировалась сейчас в парализованном Камаксдолом мозге. Мангун ощущал это напряжение в ее теле, по-нимая, что всей его сверхъестественной силы и быстроты может не хватить, чтобы нейтрализовать, скинуть с себя эту замершую перед смертельным броском кобру. Аня возвышалась над ним, словно живая бомба с тикающим в голове механизмом подрыва, и теперь нужно было как можно быстрее решить, что же предпринять, чтобы избежать взрыва.
Мангун начал нагнетать в себе энергию ITHIL-UR, генерируя ее в области волевого центра и рук. Оставалось рассчитывать на то, что невидимый разряд сможет остановить хотя бы на мгновение течение этой команды, сбить установки, вложенные в эту подлую подставку убийцей, и тогда можно будет ударить ее напряженной кистью в область сердца или кулаком в висок. Если сделать это быстро, то можно разорвать дистанцию, и уж тогда… Его глаза засветились из-нутри мягким флюоресцирующим светом. Энергия по-прежнему бурлила внутри, но что-то мешало сконцентрировать ее в одной точ-ке, собрать в фокус.
Ну, конечно же – Камаксдол. Мангун до боли в скулах сжал зубы. Ведь он тоже наглотался этой дряни. Отрава уже бежала по его ве-нам стремительной черной рекой. Еще немного, и появится Двой-ник. Или эта сучка убьет его. Нельзя терять ни секунды. Сейчас. Вот сейчас. Рукой в горло, и он свободен. Но почему руки не слушаются его? Время уходит. Время. Нужно торопиться. Двойник может по-явиться в любое мгновение. И это будет не безобидный психоморфный фантом, спроецированный из детской памяти, как это бывает у людей. У Мангунов внимание уходит совсем в иные, мрачные обла-сти энергетического тела. Руки, руки… Скорее…
Иноземцев опять посмотрел на девушку и увидел там себя, смот-рящего сверху вниз, по-прежнему затуманенным бессмысленным взглядом.
"Двойник… пришел…".
Мысли сразу стали сбиваться и путаться. Иноземцев-2 сидел тихо, не двигаясь, замерев в настороженной позе, зависнув над самим со-бой, "первым", словно Сфинкс, Отец Страха. Голова человека и тело зверя, сотканное из мглы. Даже если у Мангуна и хватило бы сил выплеснуть свою смертоносную энергию, теперь он уже просто не хотел делать этого. Собственное лицо в отражении Двойника полно-стью деморализовало его. А может, это Камаксдол уводил его за со-бой, растворяя в себе все желания и намерения.
Мангун хмыкнул и глупо улыбнулся собственному безразличию. Двойник тут же отреагировал на эти движения лицевых мышц свое-го оригинала, словно был запрограммирован на подобную реакцию. Спокойные черты в его отраженном лице сразу утратили свою без-мятежность. Иноземцев еще смог понять, что произойдет в следую-щий момент, но испуга он не испытал, а просто наблюдал, как Двойник вдруг заглянул в его глаза, задрожал, затрясся и, издав пронзи-тельный душераздирающий вопль, вонзил в них большие пальцы обеих рук.
Паук вскочил с дивана, остро ощущая какой-то необычайный дис-комфорт, предчувствие надвигающейся беды. Несколько минут на-зад он слышал крики Хозяина за дверью, но так было всегда, это было частью игры. Чуткий слух телохранителя улавливал все нюан-сы этого древнего ритуала: скрип кровати, стоны девушки, вопль Хозяина, словно яростный рык победителя. Так было всегда. Там, за стеной, развертывалась невероятная мистерия, привнесенная в наше время через сотни лет, из глубины веков, когда магия была неотъем-лемой частью повседневной жизни. Теперь все иначе, но наследие прошлых времен не забыто. Паука не смущало, что через полчаса ему придется тащить труп этой несчастной красивой девушки в под-вал здания, предварительно завернув его в большой отрез мешкови-ны. Это тоже было частью игры. Древней игры, именуемой ITHIL-UR – Путь к овладению реальной Властью, наследие древнейшей расы Айказар. Многие Мангуны не убивали своих жертв, те и сами умирали спустя какое-то время от той или иной болезни, обуслов-ленной обильной потерей энергии, которую забирал Мангун, подоб-но вампиру, сосущему кровь. Хозяин же всегда физически уничто-жал тех, у кого изымал жизненную силу, потому что во время поло-вого акта часть его божественной энергии тоже передавалась им, а это слишком роскошный дар тем, кто никогда его не оценит и не осознает.
384
Еще один крик! Паук вздрогнул. Странно, кричала не девушка. Что это, еще один энергетический оргазм? Сегодня нужно быть гото-вым ко всему. Хозяин обеспокоен, значит, опасность действительно существует. Там, в коридоре, он сказал, что в доме кто-то есть. Кто? Ликвидаторы "ЩИТА"? Маловероятно, их бы наверняка засекли, если не в ближнем секторе, то уж во внутреннем-то точно. Кто же? Кто мог пробраться незамеченным в дом через два круга охраны и ускользнуть от всевидящего ока Хозяина, напугав его? Язычники. Иноземцев много рассказывал ему про них. Паук запомнил все, и ему передалось то беспокойство, которое возникало у Хозяина, ког-да он упоминал о них.
Язычники. Это были существа, которые не принадлежали к стаду рабов, поэтому они требовали особого внимания. Мангуны ненави-дят Язычников, и причина этой взаимной ненависти тоже лежала за пределами настоящего времени, в прошлом, окутанном тьмой и тенями. И ему, офицеру МГБ, прикоснувшемуся к этой запредель-ной реальности, предстояло изучить законы их мира, чтобы успеш-но противостоять ему. Про Язычников говорили, что они умеют чи-тать мысли, убивать взглядом и даже превращаться в волков, но Паук знал – все это ложь и нагнетание страха. Но вот только почему тогда Хозяин так их опасается или даже боится?
"Темный Будда". Секта тайных убийц, психочародеев. Если один из них находится сейчас где-то поблизости, нужно быть готовым ко всему. Паук подошел к двери, ведущей в спальню, и остановился перед ней, раздумывая. Он никогда не беспокоил Хозяина в эти мо-менты. Секс и убийство – категории интимные, требующие концент-рации и уединения. Но этот крик…
– Павел Игнатьевич?
Тишина. Зловещее молчание. Паук вышиб двери одним ударом ноги и метнулся в комнату, на ходу вытаскивая из напоясного чехла боевой нож. На входе он присел и, кувыркнувшись, преодолел поло-вину спальни, оказавшись около кровати. Еще в прыжке телохрани-тель почувствовал отчетливый запах смерти, витающий в воздухе. Выпрямившись, он дико оглянулся и тут же замер. Все уже сверши-лось. На кровати, в ворохе окровавленного белья, замерли два мерт-вых тела. Одним из них был его Хозяин. Он лежал под обнаженной девушкой, которая накрыла его своим красивым телом, словно пыта-ясь прижать его к кровати и никогда уже не позволить встать.
Телохранитель осторожно приблизился к ним и ногой оттолкнул тело Ани в сторону. То, что открылось его взору, было ужасно. Лицо Хозяина превратилось в сплошное кровавое месиво. Оба глаза его были выдавлены, и теперь бог смотрел в потолок пустыми окровав-ленными глазницами, будто разбитые зеркальца души теперь обна-жили его истинную сущность. Судя по безмятежному выражению лица Мангуна, можно было предположить, что он наконец-то успо-коился и лег отдохнуть от постоянных интриг, битв и страхов, кото-рые гнали в поисках Власти по мрачным коридорам времени.
Паук вытянулся перед ним, словно отдавая последнюю дань ува-жения единственному в этом мире существу, которое было ему доро-го, которое открыло ему глаза на истинное положение дел в этом мире и которое дало шанс обрести силы, управляющие этим миром и существами, населяющими его. Так прошло несколько минут. Изу-веченный Хозяин будто не хотел прощаться со своим прислужни-ком и учеником, словно удерживая его слабеющей аурой перед сво-им изуродованным телом.
Юрий Кучин хотел заплакать, но человеческие слезы высохли в гла-зах, принадлежавших Пауку. Он не оправдал надежд своего Хозяина, не защитил его. Язычники… Это все они. Их враг мертв, но он оставил после себя ученика, который знает об их существовании. А это озна-чает – месть. Паук с ненавистью посмотрел на девушку. Это она, под-лая дрянь, проникла в святая святых Мангуна, скрывая свою истин-ную сущность под обликом похотливой сучки. Хозяин предупреждал – Язычники мастера перевоплощаться. Воспользовавшись моментом бессилия бога, она нанесла ему свой смертельный удар. Паук с силой пнул мертвое тело девушки ногой, а затем, словно желая удостове-риться в том, что она действительно мертва, отточенным движением воткнул свой нож туда, где должно было биться сердце.
– Тварь, тварь, сука…
Из его глаз, вопреки его стальной воле, все-таки потекли слезы. Он бросил на пол окровавленный клинок и опять застыл. Но на этот раз ступор был более продолжительным. Паук стоял так очень долго, просто не зная, что теперь делать.