Дон Хуан настроил меня жить исключительно личной силой, что я понимал как состояние бытия, отношения порядка между субъектом и вселенной, отношение, которое не может быть разорвано, не приводя субъекта к смерти. Поскольку никаких мыслимых способов изменить ситуацию не предвиделось, я заключил, что моя жизнь подходит к концу. Мое чувство обреченности, казалось, разъярило всех учеников. Я решил на пару дней уехать, чтобы рассеять свою хандру и их напряжение.
Когда я вернулся, то обнаружил, что они стоят снаружи у дверей дома сестренок так, как если бы они меня ждали. Нестор подбежал к моей машине прежде, чем я выключил мотор, он прокричал, что Паблито сбежал. Он ушел, чтобы умереть, сказал Нестор, в городе Тула, на месте его предков.
Я был в ужасе. Я чувствовал себя виновным.
Горда не разделяла моего отношения к происходящему. Она сияла, светясь удовлетворением.
– Этому красавчику лучше умереть, – сказала она. – все мы теперь будем жить гармонично, как и должны были. Нагваль говорил, что ты внесешь перемену в наши жизни. Что ж, ты ее принес – Паблито нам больше не досаждает. Ты от него избавился. Посмотри, как мы счастливы. Нам без него лучше живется.
Я был вне себя от ее бесчувственности. Я сказал так жестко, как только мог, что дон Хуан дал нам всем форму жизни воина. Я подчеркнул, что безупречность воина требует, чтобы я не позволил Паблито умереть вот так просто.
– И что же ты собираешься делать? – спросила Горда.
– Я собираюсь взять одного из вас, чтобы жить с ним, – сказал я. – до того дня, когда вы все, включая Паблито, сможете уехать отсюда.
Они посмеялись надо мной, даже Нестор и Бениньо, которых я считал самыми близкими к Паблито. Горда смеялась дольше всех остальных, явно вызывая меня.
Я обратился за моральной поддержкой к Нестору и Бениньо. Они смотрели в сторону.
Я воззвал к высшему пониманию Горды. Я просил ее. Я использовал все доводы, какие только приходили на ум. Она смотрела на меня с глубоким презрением.
– Не будем вмешиваться, – сказала она остальным.
Она улыбнулась мне совершенно пустой улыбкой. Она передернула плечами и поджала губы, как бы чмокая.
– Мы рады видеть тебя с нами, – сказала она мне, – при условии, что ты не станешь задавать вопросов и не будешь разговаривать об этом маленьком своднике.
– Ты, Горда, бесформенный воин, – сказал я, – ты сама мне это говорила. Почему же ты тогда судишь Паблито?
Горда не ответила. Но она приняла удар. Она поморщилась и отвернулась от моего взгляда.
– Горда с нами! – закричала Жозефина высоким визгливым голосом.
Три сестренки окружили Горду и затолкали ее внутрь дома. Я последовал за ними. Нестор и Бениньо тоже вошли.
– Что ты собираешься делать? Взять кого-нибудь из нас силой? – спросила Горда.
Я сказал им всем, что считаю своим долгом помочь Паблито и что я стал бы делать то же самое для любого из них.
– Ты действительно думаешь, что осуществишь это? – спросила Горда с глазами, горящими от злости.
Я хотел яростно закричать, как уже сделал однажды в их присутствии. Но теперь обстоятельства были иными. Я не мог это делать.
– Я собираюсь взять Жозефину, – сказал я. – я – нагваль.