В стиле эстрадного фокусника ассистент раскладывал предметы, которые в данном случае были несколькими вещами на грязном полу: камни, мешки, куски дерева, молочная фляга, лампа и мой пиджак. Затем фокусник дон Хенаро приступал к поискам предмета, который он выбрасывал как только убеждался, что это не мой карандаш. Коллекция найденных предметов включала одежду, парики, очки, игрушки, поварешку, шестерни машин, женское нижнее белье, человеческие зубы, сэндвичи и религиозные предметы. Один из них был совершенно отвратителен – это был кусок плотных человеческих экскрементов, который дон Хенаро извлек из-под моего пиджака. Наконец, дон Хенаро нашел мой карандаш и вручил его мне после того, как обтер с него пыль полой своей рубашки. Они отметили свою клоунаду криками и смехом. Я оказался наблюдающим, который не мог к ним присоединиться.
– Не принимай вещи так серьезно, Карлитос, – сказал дон Хенаро с оттенком участия. – иначе ты сделаешь...
Он сделал смешной жест, который мог означать все, что хочешь.
После того, как утих их смех, я спросил у дона Хенаро, что дубль делает или что маг делает своим дублем. Дон Хуан ответил. Он сказал, что дубль имеет силу и что она используется для того, чтобы выполнять задачи, которые были бы невообразимы в обычных условиях.
– Я уже неоднократно говорил тебе, что мир неизмерим, – сказал он мне. – И точно также мы, и точно также каждое существо, которое существует в мире. Поэтому невозможно представить дубля разумом, однако, тебе было позволено смотреть на него, и это должно быть более чем достаточно.
– Но есть же какой-нибудь способ говорить о нем? – сказал я.
– Ты сам говорил мне, что ты объяснил свой разговор с оленем для того, чтобы говорить со мной. Не можешь ли ты то же самое сделать с дублем?
Он помолчал. Я упрашивал его. Нетерпение, которое я испытывал, было несравнимо ни с чем, через что я прошел.
– Что же, маг может раздвоиться, – сказал дон Хуан. – это все, что можно сказать.
– Но осознает ли он, что он раздвоился?
– Конечно, он осознает это.
– Он знает, что он одновременно в двух местах?
Они оба посмотрели на меня и обменялись взглядами.
– Где другой дон Хенаро? – спросил я.
Дон Хенаро наклонился ко мне и уставился мне в глаза.
– Я не знаю, – сказал он мягко. – ни один маг не знает, где находится его другой.
– Хенаро прав, – сказал дон Хуан. – у мага нет данных о том, что он находится в двух местах сразу. Ощущать это было бы равносильно тому, чтобы встретиться со своим дублем лицом к лицу, а маг, который сталкивается лицом к лицу с самим собой – мертвый маг. Таков закон. Таким образом сила расположила вещи. И никто не знает почему.
Дон Хуан объяснил, что к тому времени, как воин победит сновидение и видение и разовьет дубля, он должен также преуспеть в стирании личной истории, важности самого себя и распорядка жизни. Он сказал, что вся та техника, которой он меня обучил и которую я рассматривал как пустой разговор, являлась в сущности средствами для устранения непрактичности существования дубля в обычном мире, и заключалась в том, чтобы сделать меня самого и мир текучим, поместив все это за пределы предсказания.
– Текучий воин не может больше иметь мир в хронологическом порядке, – объяснил дон Хуан. – и для него мир и он сам не являются больше предметами. Он – светящееся существо в светящемся мире. Дубль – это простое дело для мага, потому что он знает, что делает. Записывание – это простое дело для тебя, но ты все еще пугаешь Хенаро своим карандашом.
Может ли сторонний наблюдатель, глядя на мага, видеть, что он находится в двух местах одновременно? – спросил я дона Хуана.
– Конечно, это было бы единственным способом узнать.
– Но разве нельзя логически заключить, что маг тоже может заметить, что он находится в двух местах?