Билл поднялся, подошел к старику и поздоровался. Индеец был среднего роста. Его седые короткие волосы слегка прикрывали уши, как бы подчеркивая округлость головы. Множество глубоких резких морщин на очень смуглом лице говорило о преклонном возрасте. Однако тело индейца выглядело подтянутым и хорошо тренированным. Некоторое время я наблюдал за ним. Меня изумила легкость его движений — она никак не вязалась с его возрастом. Билл знаком подозвал меня.
— Он славный парень, однако понять я ничего не могу, — сказал мой приятель, когда я подошел. — Такое впечатление, что его испанский здорово исковеркан и полон деревенского сленга.
Старик взглянул на Билла и улыбнулся. А Билл, который знал по-испански всего несколько слов, соорудил какую-то совершенно бредовую фразу. Он с надеждой посмотрел на меня, как бы спрашивая, имеет ли сказанное им хоть какой-то смысл, но я так и не понял, что он хотел сказать. Билл смущенно улыбнулся и отошел. Старик посмотрел на меня и засмеялся. Я объяснил, что мой приятель иногда забывает, что не говорит по-испански.
— Кажется, он к тому же забыл нас познакомить, — заметил я и представился.
— А я — Хуан Матус, к вашим услугам, — сказал старик.
Мы пожали друг другу руки и некоторое время молчали. Я первым нарушил молчание и стал рассказывать о своей работе. Я говорил, что интересуюсь любого рода информацией о растениях, в особенности о пейоте, и что уже довольно много знаю в этой области. По правде говоря, я был во всем этом полнейшим невеждой, особенно в части, касающейся пейота. Но мне почему-то казалось, что чем больше я буду хвастать, тем с большим уважением он станет ко мне относиться. Однако старик молчал, терпеливо слушая чушь, которую я нес. Затем он медленно кивнул и посмотрел мне в глаза. Я запнулся на полуслове. Его глаза сияли собственным светом. На мгновение я почувствовал, что он видит меня насквозь. Мне стало не по себе, и я отвел взгляд.
— Лучше заходи как-нибудь ко мне домой, — сказал он наконец. — Возможно, там проще будет разговаривать.
Произошла некоторая заминка. Я не знал, что ответить, и чувствовал себя не в своей тарелке. Вскоре вернулся Билл. Он, видимо, почувствовал мое состояние, но не сказал ни слова. Какое-то время все напряженно молчали. Затем старик поднялся — подошел его автобус. Он попрощался и вышел.
— Что, не вышло? — спросил Билл.
— Нет. — А ты спрашивал его насчет растений?
— Спрашивал. Но, похоже, свалял дурака.
— Я же тебя предупреждал, что он очень странный. Местные индейцы его знают, но никогда о нем не говорят. А это что-нибудь да значит.
— Тем не менее, он пригласил меня к себе домой.
— Он надувает тебя. Конечно, ты можешь приехать к нему домой, а дальше что? Он никогда тебе ничего не скажет. А если ты начнешь его расспрашивать, он посмеется над тобой, как над идиотом, несущим околесицу.
Билл убежденно сказал, что уже сталкивался с подобными людьми, которые поначалу производят впечатление очень знающих. Однако на них не стоит тратить время, считал он, потому что в конце концов оказывается, что ту же информацию можно получить от кого-то другого, кто не строит из себя недоступного. Лично у него, добавил Билл, нет ни времени, ни терпения разбираться в старческих причудах, и что старик скорее всего просто пускает пыль в глаза, а на деле знает о травах не больше любого другого.