Кришнамурти:Я еду в Мадрас; для этого нужно время, нужны сегодня и завтра. Мы также понимаем, что, поскольку существует время в виде вчерашнего, сегодняшнего и завтрашнего дня, человек будет другим, переменит свой характер, станет, так сказать, совершенным.
П.:Легко увидеть, что время не приносит совершенства. Но природа движения мысли, природа роста есть проекция на время. Я сомневаюсь в различии, которое вы устанавливаете.
Кришнамурти:Я знаю, что физическое время существует. Даже если я перестану думать о завтрашнем дне, он все равно наступит. Но почему я уверен в том, что будет еще какой-то завтрашний день, независимо от хронологического времени?
Это вполне понятно. Вечером я пойду гулять, между настоящим временем и прогулкой — интервал в десять часов. Я представляю собой нечто и хочу быть кем-то другим. Это также подразумевает время. Я задаю себе вопрос: существует ли время вообще? Если я не думаю о прогулке или о том, что стану кем-то другим, существует ли тогда время?
П.:Необходимо производить определенные измерения.
Кришнамурти:Я нуждаюсь только в физических, а не в психологических измерениях. Мне не нужно говорить, что я стану кем-то, осуществлю нечто, достигну своего идеала. Все это подразумевает время. Если такие мысли не посещают мое сознание, где тогда время? Время имеется лишь в том случае, если я хочу переделать «это» в «то». А у меня нет такого желания.
П.:Пока налицо желание улучшения, перемены к лучшему, которое для меня несомненно, — переживание времени имеет значение.
Кришнамурти:Иными словами, два года назад я плохо выполнял свои упражнения; за два года я научился им, стал лучше. И вот я применяю подобный аргумент к внутреннему процессу, то есть говорю, что я представляю собой нечто, а за два года стану лучше.
Я знаю только физическое время, никакое другое время мне не известно. Почему же у вас есть какое-то другое время, кроме хронологического? Зачем оно?
Что действительно входит в этот процесс, так это движение, движение в сторону улучшения; для того, чтобы сделать нечто, нужно время, как физическое, так и психологическое.
А существует ли иное движение, кроме движения мысли?
Мысль — это и есть время; та мысль, которая говорит:я был, ия стану. Если бы мысль проявляла себя только в движении физической сферы, существовало ли тогда какое-то другое время? Если нет психологического бытия, психологического завершения, есть ли тогда время? Мы связываем физическое время с психологическим и потому говорим:я буду. Глагол «быть» — это время.
Ну а что происходит, когда вы не хотите что-либо делать, не хотите поступать так или иначе?
П.:Что произошло бы, если бы человек не обладал движением становления, проявляющимся как время?
Кришнамурти:Он был бы уничтожен. Таким образом, движение становления есть охранительное движение.
П.:Следовательно, движение становления в форме времени является необходимым.
Кришнамурти:Согласен, нужно защищать себя от огня. А есть ли еще какая-нибудь форма защиты?
П.:Раз вы допускаете защиту от огня, другие формы защиты обладают той же природой.
Кришнамурти:Если психологические явления не обладают существованием, есть ли нужда в защите?
П.:То, что вы говорите, правильно. Если нечто не существует, то нечего и защищаться от него. Однако мы видим, что это нечто существует.