В процесс анализа вовлечено время, например, чтобы себя проанализировать, мне потребуется много дней или много лет. И по прошествии многих лет я всё ещё боюсь. Так что психоанализ — не выход. Психоанализ требует очень много времени, но когда дом горит, вы не присаживаетесь для анализа и не идёте к профессионалу, чтобы сказать: «Пожалуйста, расскажите мне всё обо мне», — вы должны действовать. Психоанализ есть форма бегства, лени и неспособности. (Для невротика, может быть, и хорошо сходить к психоаналитику — но даже и ему не избавиться таким образом от своего невроза полностью. Впрочем, это уже другой вопрос.)
Сознательный анализ бессознательного — это не выход. Ум, видящий это, говорит сам себе: «Я не буду больше анализировать, я вижу бесполезность этого»; «я не буду больше сопротивляться страху». Понимаете, что происходит с умом? Когда он отбрасывает традиционный подход, подход анализа, сопротивление, время, что происходит с самим умом? Он становится необыкновенно острым. Ум становится, благодаря необходимости наблюдения, необыкновенно интенсивным, острым, живым. Он спрашивает: существует ли иной подход к проблеме раскрытия своего содержания, всего минувшего, памяти расы и семьи, груза культурной и религиозной традиции, продукта двух тысяч или десяти тысяч лет? Может ли ум быть свободным от всего этого, отбросить всё это и тем самым отбросить весь свой страх? Итак, передо мной проблема, эту проблему острый ум — ум, отбросивший все виды анализа, необходимо требующего времени, и потому не имеющий для себя завтра, — должен разрешить окончательно, сейчас. Следовательно, никакого идеала нет; нет вопроса о будущем, говорящего: «Я буду свободен от этого». Значит теперь ум находится в состоянииполного внимания. Он более не убегает, он более не придумывает время как способ решения проблемы, он более не применяет анализ, не сопротивляется. Следовательно, сам ум имеет совершенно новое качество.
Психологи говорят: вы должны видеть сны, иначе можно сойти с ума. Мой вопрос: «Почему я вообще должен видеть сны?» Можно ли жить так, чтобы сновидений вообще не было? — тогда ум сможет действительно отдохнуть. Он и так был активен весь день: он слушал, задавал вопросы, наблюдал за красивым облаком, за прекрасным лицом, за движением воды, за движением жизни, за всем, — он наблюдал, наблюдал; и когда ум засыпает, ему нужен полный покой, иначе он утром проснётся усталым, по-прежнему старым.