Ваша проблема и моя проблема – понять, может ли ум когда-нибудь освободиться от желания, от ощущения. Творчест во, несомненно, не имеет ничего общего с ощущением; реальность, Бог или что хотите – это не состояние, которое может быть пережито на опыте как ощущение. Когда вы обладаете опытом – что происходит? Скажем, опыт дал вам определённое ощущение, чувство восторга или отчаяния. Естественно, вы пытаетесь избежать, отбросить состояние отчаяния; но если это радость, чувство восторга – вы пускаетесь в погоню за ним. Ваш опыт принёс вам приятное ощущение, и вы хотите, чтобы у вас их было больше; и «больше» усиливает тот мёртвый центр ума, что всегда жаждет дальнейших опытов. Следовательно, ум не может испытать на опыте ничего нового, он не способен испытывать что-нибудь новое, потому что его подход всегда зиждется на памяти, на опознавании; а то, что опознано памятью, не есть истина, творчество, реальность. Такой ум не может испытать на опыте реальность; он может испытать только ощущение, а творчество не есть ощущение, оно – что-то вечно новое каждый миг.
Таким образом, я осознаю состояние собственного ума; я вижу, что он – инструмент ощущения и желания, или, вернее, он есть ощущение и желание, и он механически втянут в их рутину. Такой ум никогда не способен воспринимать или чувствовать новое; ибо новое, очевидно, должно быть чем-то, что находится за пределами ощущения – которое всегда старо. Итак, этот механический процесс, с его ощущениями, пришёл к концу, не правда ли? Желание «большего», погоня за символами, словами, образами, с их ощущениями – всё это пришло к концу. Только тогда возможно для ума находиться в состоянии творчества, в котором всегда может появляться новое. Если вы поймёте это, без гипноза слов, привычек, идей, и увидите, как важно для ума постоянно сталкиваться с новым, тогда, возможно, вы поймёте процесс желания, рутины, скуки, непрерывной жажды опыта. Тогда, я думаю, вы увидите, что желание имеет очень мало значения в жизни по-настоящему ищущего человека. Очевидно, существуют определённые физические потребности: в пище, одежде, крове и во всём прочем. Но они никогда не становятся психологическими страстями, вещами, на которых ум самоутверждается как центр желания. Всё, что выходит за пределы физических потребностей, любая форма желания – величия, истины, добродетели – становится психологическим процессом, с помощью которого ум выстра ивает идею «я» и самоутверждается в центре его.
Когда вы увидите этот процесс, когда вы по-настоящему осознаете его – ничего не противопоставляя ему, не испытывая искушения уступить ему, не сопротивляясь ему, не оправдывая или осуждая его, – тогда вы откроете, что ум способен воспринимать новое и что новое – никогда не ощущение; следовательно, оно никогда не может быть опознано, воспроизведено в опыте. Оно – такое состояние бытия, в котором творчество приходит само, без приглашения, без шлейфа памяти; и это – реальность.
Глава четырнадцатая
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ И ИЗОЛЯЦИЯ
Жизнь – опыт, опыт во взаимоотношениях. Нельзя жить в изоляции; ведь жизнь есть взаимоотношения и взаимоотношения – действие. И как же обрести способность понимания взаимоотношений, которые есть жизнь? Не означают ли взаимоотношения не только общение с людьми, но и близость с вещами и идеями? Жизнь – взаимоотношения, которые выражаются в контакте с вещами, с людьми и с идеями. Поняв взаимоотношения, мы обретаем способность полной, адекват ной встречи с жизнью. Так что наша проблема – не эта способность (способности не зависят от взаимоотношений), но, скорее, понимание взаимоотношений, что даст нам, естественно, способность к мгновенной гибкости, к быстрому приноравливанию, к быстрому реагированию.