Когда вы видите весь этот процесс, хитрость, необыкновенную изобретательность, ум «само», как тщательно скрывается оно за идентификацией, за добродетелью, за опытом, за верой, за знанием; когда вы видите, что ум движется по кругу, в клетке собственного изготовления – что происходит? Когда вы осознаёте, полностью знаете это, не обретаете ли вы тогда необыкновенный покой – не путём принуждения, не из желания награды, не из страха наказания? Когда вы распознаете, что всякое движение ума – всего лишь форма усиления «само», когда вы понаблюдаете за этим, увидите это, когда вы полностью осознаете это в действии, когда вы придёте к этому пункту – не идейно, не словесно, не путём спроецированного опыта, но когда вы на самом деле будете в этом состоянии, – тогда вы увидите, что ум, будучи совершенно спокоен, не имеет силы творить. Что бы ни творил ум, это движение по кругу, внутри поля «само». Когда ум не творит, возникает творчество, которое не есть процесс опознавания по опыту.
Реальность, истина не опознаются по опыту. Чтобы истина пришла, вера, знание, опыт, стремление к добродетели – всё это должно уйти. Добродетельный человек, сознательно стремящийся к добродетели, никогда не сможет найти реальности. Он может быть очень добропорядочным человеком; но это вовсе не то, что быть человеком, обладающим истиной, человеком, который понимает. Для человека, обладающего истиной, истина вошла в самое существо его. Добродетельный человек – это человек честных правил, а человек честных правил никогда не поймёт, что такое истина, потому что добродетель для него – прикрытие «само», укрепление «само», потому что он гоняется за добродетелью. Когда он говорит: «Я должен не иметь жадности», – то состояние отсут ствия жадности, опыт которого появляется у него, только усиливает «само». Вот почему так важно быть бедным, не только вещами мира сего, но также верой и знанием. Человек, богатый в мирском смысле, или человек, богатый знанием и верой, никогда не узнает ничего, кроме тьмы, и будет центром всяческого зла и страдания. Но если вы и я, личности, увидим всю работу «само», тогда мы узнаем, что такое любовь. Уверяю вас, это единственное преобра зование, которое только и может изменить мир. Любовь идёт не от «само». «Само» не в состоянии опознать по опыту любовь. Вы говорите: «Я люблю»; но тогда в самом этом высказывании, в самом этом опыте нет любви. Когда же вы знаете любовь, «само» нет. Когда есть любовь, «само» нет.
Глава десятая
СТРАХ
Что есть страх? Страх может существовать только в отношении к чему-то, не в изоляции. Как я могу бояться смерти, как я могу бояться чего-то, чего я не знаю? Я могу бояться только того, что знаю. Когда я говорю, что боюсь смерти – боюсь ли я на самом деле того незнаемого, что есть смерть, или я боюсь потерять то, что я знал? Мой страх – это не страх смерти, но потери моей связи с вещами, принадлежащими мне. Мой страх всегда соотносится со знаемым, а не с незнаемым.
Итак, моё исследование посвящено тому, как освободиться от страха знаемого, то есть – от страха потери семьи, репутации, положения, банковского счёта, страстей и тому подобного. Вы можете сказать, что страх возникает из глубин нашего сознания; но наше сознание формируется нашей обусловленностью, значит, сознание – всё ещё результат знаемого. Что я знаю? Зна ние – иметь идеи, иметь мнения о вещах, иметь чувство непрерывности своей связи со знаемым, и ничего больше. Идеи суть воспоминания, результат опыта, который есть ответ на вызов. Я боюсь знаемого, что означает – я боюсь потери людей, вещей или идей, боюсь открытия того, что я такое, боюсь лишений, боюсь страдания, которое может появиться, когда я проиграл или не выиграл, или не получаю больше удовольствия.