Мне известно, вся традиция говорит: «Будь с человеком, который познал». Как вы можете знать, что он познал? Всё, что вы можете сделать, – общаться с ним, и даже это чрезвычайно трудно в наше время. Очень немного хороших людей, в под линном смысле этого слова – людей, которые не ищут что-то, которые не гонятся за чем-то. Те, кто ищет что-то или гонится за чем-то, – эксплуататоры, и поэтому очень трудно кому-либо найти товарища по любви.
Мы идеализируем тех, кто познал, и надеемся, что они дадут нам что-то, – это ложные взаимоотношения. Как может человек, который познал, сообщить, передать, если нет любви? В этом наша трудность. Во всех наших обсуждениях мы на самом деле не любим друг друга; мы недоверчивы, подозреваем. Вы хотите чего-то от меня, знаний, реализации или вы хотите общаться со мной – всё это указывает на то, что вы не любите. Вы хотите чего-то и поэтому вы готовы эксплуатировать. Если мы действительно любим друг друга, будет мгновенная связь. Тогда не имеет значения, что вы познали, а я нет или высокое вы или низкое. С тех пор как наши сердца иссохли, очерствели, Бог стал ужасно важен. То есть вы хотите знать Бога, потому что песня в вашем сердце умолкла, и вы гонитесь за певцом и просите его, не может ли он научить вас петь. Он может научить вас технике, но техника не приведёт вас к творчеству. Вы не можете быть музыкантом, просто зная, как петь. Вы можете знать все движения танца, но если в вашем сердце нет творчества, вы будете функционировать как механизм. Вы не можете любить, если ваша цель – просто достичь результата. Нет такойвещи как идеал, поскольку это просто достижение. Красота – не достижение, это реальность, сейчас, не завтра. Если естьлюбовь, вы поймёте неведомое, вы будете знать, что такое Бог, и не надо никого, кто говорил бы вам, – и в этом красота любви. Она – вечность сама по себе. Так как любви нет, мы хотим, чтобы кто-то другой, или Бог, дал это нам. Если бы мы действительно любили, знаете ли вы, насколько другим был бы этот мир? Мы были бы по-настоящему счастливыми людьми. Поэтому мы не стали бы облачать наше счастье в вещи, в имя, в идеалы. Мы были бы счастливыми, и потому вещи, люди и идеалы не воз вышались бы над нашими жизнями. Это всё вторичные вещи. Оттого, что мы не любим, и оттого, что мы несчастливы, мы делаем ставку на вещи, думая, что они принесут нам счастье, и одна из вещей, в которые мы вкладываем, – Бог.