Кришнамурти:Это подразумевается. Следовательно, вы возвращаетесь назад, вы зависимы.
Собеседник:Как это получается?
Кришнамурти:Я говорю, вы сталкиваетесь с «X», и что происходит?
Собеседник:Вы сказали, и возникло усилие, чтобы понять.
Кришнамурти:А вот и вы, потерявшийся. Вы снова вернулись к прежнему стереотипу. Вы его видите, ощущаете, вы его знаете, опознаете, — не имеет значения, какое слово вы употребляете, — он здесь.
Бом:В таком случае, не хотите ли вы сказать, что «X» выражает абсолютную необходимость не следовать прежнему стереотипу, потому что, как вы видите, стереотип абсолютно не может работать.
Кришнамурти:Да, верно. Выразите это собственными словами.
Бом:И следовательно, неизменяемый, неподвижный — это и есть то, что вы имеете в виду?
Кришнамурти:Да, я подвижен; «X» — неподвижен.
Бом:Неподвижно, собственно, то, что за «X», что действует в нем. Не хотели бы вы так это выразить?
Кришнамурти:То, что действует — это вначале какой-то толчок, это естественно. Я двигался, двигался, двигался, и вдруг, столкнулся с чем-то неподвижным. И в тот самый момент, очевидно, что-то происходит. Вы видите, что происходит. «X» не становится, а я становлюсь. «X» покончил с объяснениями и всем прочим, и он указывает, что становление болезненно. (Я выражаю это кратко, в нескольких словах). Я сталкиваюсь с этим. Возникает сенситивность. — Хорошо, давайте выразим это иначе. Объяснения и отказ от всех объяснений — это сделало меня сенситивным, намного более бдительным. Когда я сталкиваюсь с чем-то вроде «X», естественно, возникает ответ не в терминах объяснения и понимания. Возникает ответ на то. Тут должна быть связь. Объяснения давались снова и снова. Я их выслушивал, и они делали меня тупым, или я начинал понимать, что объяснения вообще не имеют никакой ценности. Таким образом, в этом процессе я стал чрезвычайно сенситивным без каких-либо объяснений. У меня на них аллергия!
Опасность есть также и в этом, ибо вы знаете, как люди говорят: когда ты идешь к гуру, он дает; так что будь спокоен, ты получишь. Это — иллюзия, вы знаете. Ну, я сказал достаточно.
Бом:Я мог бы только добавить, что когда видишь, что весь процесс времени, знания и прочего не будет работать, он прекращается. И это делает человека более восприимчивым — верно?
Кришнамурти:Да, ум становится острым.
Бом:Все это движение становилось помехой.
Кришнамурти:Да, психологическое знание сделало нас тупыми.
Бом:Оно удерживало мозг на пути, в котором не было необходимости.
Собеседник:Всякое знание?
Бом:Конечно, нет. Вы могли бы считать, что вот это знание не должно делать вас тупым, знание, которое берет начало от той ясности, в которой по существу нет знания...
Кришнамурти:Да. Вы помните, в наших дискуссиях мы говорили также, что первооснова не есть знание.
Бом:Видите ли, самое главное, что она творит пустоту.
Кришнамурти:Вот именно.
Бом:Но это еще не первооснова, не сама первооснова.
Кришнамурти:Верно. Мы все это обсуждали. Я слушаю это в магнитофонной записи, читаю в книге, и говорю: «Да, это у меня есть». Читая это, я получаю объяснение, приобретаю знание. И потом говорю: «Я должен это иметь».