КРИШНАМУРТИ:Это мое предубеждение или ваше? Столкновение двух предрассудков приводит к взрыву, что-то так или иначе должно произойти. Почему я придаю такое значение тому, как вы одеваетесь? И почему вы сопротивляетесь тому, что я говорю? Почему бы вам не спросить: «Какое это имеет значение?» Почему бы нам этого не сделать? Почему возникает сопротивление?
С.:Я думаю, что в какой-то степени оно возникает из-за того, в какой форме вы высказываете свое недовольство моей манерой одеваться.
КРИШНАМУРТИ:Я могу сделать это грубо или более тактично, но все же почему вы сопротивляетесь?
С.:Потому что, если человека задевают за живое, он автоматически реагирует. Но если сказать: «Послушайте, давайте разберемся, почему вы одеваетесь именно так», то конфликт превратится в спокойное обсуждение, подобное тому, которым мы занимаемся сейчас.
КРИШНАМУРТИ:Да, сейчас мы обсуждаем, но когда наша встреча закончится, давайте об этом забудем, давайте не будем каждый день теоретизировать и разговаривать об одежде: ведь это никого не волнует!
С.:Разве в нашей недавней беседе мы не провели различия между предубеждением и предпочтением? На днях вы говорили...
КРИШНАМУРТИ:Мне безразлично, что я говорил на днях — вам необходимо выяснить все самим. Имеют значение не мои слова, а то, что вы на это скажете? Сара, пожалуйста, ответьте мне: когда я высказываю недовольство вашим платьем, это мое предубеждение? А когда вы отвечаете: «Это моя манера одеваться», это ваше предубеждение?
С.:Да.
КРИШНАМУРТИ:Хорошо, тогда что вы понимаете под словом «предубеждение»? — только не повторяйте того, что говорил я.
С.:Предубеждение — это когда у человека есть представление о чем-то и он не хочет его менять.
КРИШНАМУРТИ:Почему он не хочет его менять? Кто продолжает отстаивать это представление?
С.:Мое «я».
КРИШНАМУРТИ:Что представляет собой это «я»?
С. (1):Оно является частью меня, моей обусловленности. Я нахожусь в зависимости от своего «я», ибо без него что я из себя могу представлять?
С. (2):Разве вам не кажется, что понимание себя является частью вашего образования?
С. (3):Вы говорили, что это никого не интересует, — но это действительно волнует нас, и я думаю, что это очень важно...
КРИШНАМУРТИ:Прошу прощенья. Совершенно очевидно, что всех вас чрезвычайно заботит то, как вы одеты.
С.:Но почему бы и нет?
КРИШНАМУРТИ:Я не говорю, что это вас не должно заботить. Вас это волнует, вы придаете одежде определенное значение — вот и все. Так в чем же заключается проблема?
С.:Как мне кажется, проблема заключается в том, что нам необходимо научиться не реагировать даже на чьи-либо предубеждения. Возможно, с предубеждением мы ничего поделать не сможем, но представьте, что вы говорите мне: «Мне не нравится, как вы одеваетесь», — в этом случае ваши слова могут возникнуть под воздействием предубеждения, но в действительности это не всегда так. Однако важно не то, что мне необходимо исследовать, а то, что я делаю.
КРИШНАМУРТИ:Хорошо, что вы будете делать? Мы живем с вами в одном доме.
С.:Если я на действительно глубоком уровне не пойму, почему мне не следует так одеваться, если я просто изменюсь, то это будет лицемерием.
КРИШНАМУРТИ:Согласен.
С.:Но я не хочу быть лицемером. Поэтому мне, очевидно, ничего не остается делать.
КРИШНАМУРТИ:Почему мы часто имеем такие непоколебимые мнения о таких банальных вещах?